Стиратель границ. Том 1 (СИ)

Я не считал время, не считал вспышки, но казалось, что они регулярно освещали лагерь. Это была настоящая бойня, но кончилась она внезапно, криками и остановкой — толпа лесорубов попросту остановилась.

— Латон! Бавлер! — заорали рядом.

Я откликнулся. Где-то за соснами подал голос Латон.

— Слава богам, вы оба живы! — крикнул кто-то.

Латона привели, не принесли — что не могло не радовать. Его хорошенько куснули, но, судя по всему, тварь начатое завершить не смогла. Когда его раздели мы все увидели идущий по диагонали от плеча до нижней части ребер след в виде многочисленных проколов — зубов в пасти у этих монстров было очень и очень много.

— Бавлер, ты цел… — простонал Латон.

— Жив, скорее, — я почувствовал, что сам едва держусь на ногах. — Надо собраться и уходить отсюда. Возможно, будут еще!

— Откуда они взялись здесь? Что это за… — поток вопросов в толпе был почти неиссякаем, но большинство взялось за раненых, и пустые разговоры быстро смолкли.

Ситуация была жуткой — пятеро погибших, одного из которых перекусили пополам, двоих затоптали, а еще пару разодрали когтями. Прочие — раненые — не все были в состоянии идти. Половина из них едва ли могла на ногах стоять, а ведь предстояло вернуться домой.

Латон истекал кровью, но если потерю крови можно было замедлить, то о возвращении домой не могло быть и речи. При всех навыках лесорубов, при всем их инструменте — нельзя было собрать что-то, с помощью чего все вернутся домой. И быстро.

— Лошади на месте? — вдруг спохватился Левероп. И да, лошадям повезло. Монстры предпочли двуногих и поменьше, чем массивных копытных. — Тогда кого-то надо отправить в Рассвет. И поживее, потому что времени мало.

— Могут быть еще? — спросили его.

— Раненые могут не выжить.

Я доковылял до Латона. Огроменный мужик смотрел на меня с жалостью:

— Мы пережили эту бойню, — простонал он.

— Бавлер свалил почти половину этих тварей, — подсказали ему.

— Что, правда? А по тебе не скажешь…

И хотя я считал себя сильным, в сравнении с Латоном я выглядел мелковато.

— Магия, — признался я. Но лесоруб ни тени разочарования на лице не выдал.

— Каждый действует, как может. Я вот не верил… пока… — он замолчал.

— А в сны веришь? — спросил я.

— Сны? Вещие? Если тебе снятся вещие сны, то ты и правда колдун.

— Мне разные сны снились, часто необычные, — признался я, присев рядом. Боль распространялась по всему телу, но я чувствовал лишь ее отголоски — настолько я ослабел. — А тут на днях приснилось, что деревня Южная сожжена, ты мертв, кругом — ожившие мертвецы…

— Плохой сон, — решительно ответил Латон. — Ведь сбылось многое, да и я себя… как видишь…

— Вижу, — мои глаза начали слипаться. — Но ты должен ответить… почему ты не начал строить деревню…

И я, завалившись набок, отключился. Третий раз за четыре дня. На сей раз без снов, но, когда я пришел в себя, после черноты я смог увидеть лишь играющие на стене тени.

— Наконец-то, — услышал я шепоток.

— Кто здесь? — спросил я, с трудом узнав собственную избу.

— Ония, кто же еще, — ласково проговорила девушка. Я повернул к ней голову. — Не шевелись, тебе надо беречь силы. Мьелдон сказал, что твое истощение больше магическое. Звучит странно, но… я ему верю. Да и раны твои… тоже страшные. Что случилось? Левероп рассказал, что вы ходили к Латону, на вырубку. Но больше не сказал ничего.

— Где он сейчас? — спросил я хрипло.

— Пить? — заботливо произнесла Ония. — Должно быть, ты рад, что выбрался оттуда. Там было жутко. Другие говорили что… в общем, слухов всяких ходит по Рассвету.

— Где Левероп? — повторил я, отпив из предложенной кружки. Вода освежала и прохладой растекалась внутри.

— В первый же день пропал в таверне Мати, — начала Ония издалека. — Потом он заходил пару раз. Последний был вчера.

Я попробовал собраться с мыслями, но вскоре понял, что лучше спросить, чем считать:

— Сколько дней я так пролежал?

— Неделю, — вздохнула Ония. — Но вроде бы ничего страшного не произошло. Фелиппен подлатал тебя и других лесорубов. Тех, кто вернулся, конечно же.

— Скольких мы потеряли?

— Всего… Отец сказал, что пятнадцать человек. Каким чудом вас всех оттуда вытащили, я до сих пор не понимаю.

— Может, стоит спросил Леверопа, — попробовал улыбнуться и пошевелиться я, но Ония тут же погрозила мне пальцем:

— И не думай двигаться, — строго проговорила она. — Фелиппен запретил тебе шевелиться, пока он не явится.

— Когда же он явится, чтобы снять свой запрет?

— Я скажу, что ты очнулся, когда кто-нибудь придет меня сменить.

Глубоко вдохнув, я затих. Бок кололо, раны болели. Причем стоило мне пошевелиться, как я ощутил боль и в другом боку.

Вот незадача. Сходил в экспедицию, когда надо было сразу собирать вооруженные отряды!

— Кто-нибудь ходил в тот лес после нас?

— Нет и люди теперь вообще боятся туда ходить, — ответила Ония. — Так что у нас прекратились поставки леса. Даже то, что лежит на Южную — не трогают.

— Хорошо, когда ты в курсе происходящего, — пробормотал я. — Как дела у твоего отца?

— Старается. Расселил почти всех беженцев. Сказал, что для тебя остался выделен дом. Ты же хотел забрать в два этажа дом для себя?