Стирбьёрн Сильный

Великанша сказала
«Ты не дерзнешь через двор мой ехать,
из камня ограда его окружает;
ткать бы тебе больше пристало,
чем ехать следом за мужем чужим!
Зачем из Валланда ты явилась?
Зачем, неверная, в дом мой проникла?
Золота Вар, — если знать ты хочешь,
руки твои в крови человечьей!»
Брюнхильд сказала
«Меня не кори, в камне живущая,
за то, что бывала я в бранных походах!
Из нас двоих лучшей я бы казалась,
если бы люди меня постигли».
Великанша сказала:
«Брюнхильд, дочь Будли, для бед великих
тебе довелось на свет родиться
ты погубила Гьюки сынов,
ты разорила дома их и земли».
Брюнхильд сказала:
«Мудро тебе из повозки отвечу,
если захочешь ты, глупая, знать,
как Гьюки сыны меня заставляли
жить без любви и обеты нарушить!
Там в Хлюмдалире Хильд шлемоносной
меня называли все мудрые люди.
Конунг смелый наши одежды,
восьми сестер, под дубом схватил;
двенадцать зим мне было в ту пору,
когда обещала я конунгу помощь.
В готском краю я тогда отправила
в сторону Хель Хьяльм-Гуннара старого,
победу отдав Ауды брату:
очень был этим Один разгневан.
Воздвиг для меня из щитов ограду
белых и красных, края их смыкались;
судил он тому сон мой нарушить,
кто ничего не страшится в жизни.
Вокруг ограды велел он еще
ярко гореть губителю дерева;
судил лишь тому сквозь пламя проехать,
кто золото взял из логова Фафнира.
Приехал герой на Грани своем
туда, где пестун мой правил владеньем;
лучшим он был, бойцом храбрейшим,
викинг датский, во всей дружине.
Ложились мы с ним на ложе одно,
как если б он был братом моим;
восемь ночей вместе мы были —
хотя бы рукой друг друга коснулись!
Гудрун, дочь Гьюки, меня упрекала
за то, что спала я в объятьях Сигурда;
тут я узнала — лучше б не знать мне!
горький обман брачного выбора.
Долго придется в горькой печали
рождаться на свет мужам и женам!
С Сигурдом я теперь не расстанусь!
Сгинь, пропади, великанши отродье!»

[18]

Теперь все затихли и слушали скальда, поющего песнь, потому что пел он ее хорошо и так, что затронул сердца всех. Стирбьёрн сидел неподвижно, вслушиваясь; и по мере того как вслушивался он, взгляд его упал на королеву Сигрид, которая сидела напротив него по правую руку от короля. Она сидела, все так же опустив глаза, они были скрыты длинными ресницами. Одна рука ее легла на стол, и пальцы поигрывали с упавшим кубком. Теперь Стирбьёрн был захвачен напевом, и думал о том, сколь песня эта грустна, так что глядя на королеву Сигрид, он видел не ее, а королеву прежних времен, Брюнхильд. Смотря так, он слышал словно сквозь сон звучный голос скальда:

«Брюнхильд, дочь Будли, для бед великих
тебе довелось на свет родиться
ты погубила Гьюки сынов,
ты разорила дома их и земли».