Стив Роджерс и его волкопес (ЛП)

Они пробежали полных семь миль до главных ворот, где Стив дал ему полакать воды, и семь миль обратно – на той же бешеной скорости. И Сержант не собирался признаваться, что под конец начал уставать. Это все Стив. Люди вообще слабаки. В квартире, куда пес ввалился, громко пыхтя, Стив обтер его полотенцем и отвел к лежанке. Сержант плюхнулся на нее и уснул прежде, чем смог решить, кто кого сегодня в итоге победил.

========== Главы 5-8 ==========

Глава 5

Самый главный плюс в собачьем существовании – при условии, что кто-то позаботился о еде, воде, теплом жилье и блохах – дзен этого состояния. Тебе не надо беспокоиться о завтрашнем дне, да и о вчерашнем тоже. Можно просто наслаждаться настоящим. Ты никому ничего не должен, ты не обязан ничего достигать и ни в чем преуспевать. Ты просто живешь.

Спустя неделю после обретения нового дома Сержант провел изрядную долю утра посреди Стивовой кровати. Он валялся там на спине, разбросав лапы, и громко храпел. Это было весьма приятное времяпрепровождение, одно из его любимых. Требовался не один час, чтобы проделать все как следует.

Повалявшись вдосталь, он отправился обнюхивать квартиру. Стив ушел заниматься своими дурацкими человеческими делами (ха, неудачник!), так что пес слопал весь корм из миски, вылакал всю воду и теперь обследовал помещение, проверяя, не упустил ли чего в предыдущие обходы. На самом деле, не упустил. У Стива вообще было немного вещей. Черт побери, Сержант подозревал, что у него самого имущества побольше будет, учитывая обширную коллекцию игрушек. Кстати, об игрушках…

Еще несколько счастливых часов он провел, играя сам с собой: подкидывал резиновую косточку и сам же ее ловил. Так, судя по часам, минул полдень. Странно: к этому времени Стив обычно возвращался пообедать и выгулять пса.

Ох ты ж, ему срочно требовалось помочиться. Проклятье! Некоторое время он пытался игнорировать неприятные ощущения в животе, но взгляд то и дело останавливался на часах: минуты текли, Стив не появлялся, а терпеть становилось все труднее. Наверное, зря он выпил всю воду сразу. Еще через сорок пять минут пес заскулил. Что за глупость! Он не собирался писать на коврик, как какой-то невоспитанный пудель.

А потом пролетело еще полчаса, циферблат показывал половину второго. Сержант сверлил взглядом стеклянные двери. Те были закрыты изнутри, возможно, снабжены сигнализацией, и пес знал, что прямо на них направлены камеры. Он не выжил бы, не будь крайне наблюдательным относительно таких вещей.

Впрочем, оставался еще один вариант, помимо лужи на коврике. Но, зная свою удачу, Сержант не сомневался, что Стив вернется в самый неподходящий момент. Он убеждал свой мочевой пузырь потерпеть, но тот не желал слушать, так что пес поджал хвост и прокрался в туалет.

И только оказавшись за чуть приоткрытой дверью (чтобы быть в курсе, если Стиву вздумается явиться именно сейчас), он заставил себя сосредоточиться. Но все равно едва не обмочился. Превращение далось тяжело – оно никогда не было легким. Тело привыкло к звериному облику и теряло его с большой неохотой.

Он уже даже не помнил, сколько времени провел в волчьей шкуре, притворяясь бродячей собакой. Полгода? Год? А если не считать превращения, длившиеся меньше дня, то и все пять лет. Он шипел от причудливой расползающейся боли, с какой менялись его конечности, удлинялись или укорачивались кости, принимая человеческие пропорции. Что-то срасталось, что-то разделялось. Мышцы невыносимо зудели, обретая новые очертания, а ощущение от тянущихся сухожилий было почему-то самое противное. Почти такое же противное, как звук, все это сопровождавший – рвущийся чавкающий звук, которому не следовало существовать в природе. Втянулась морда, перехватило дыхание на тот миг, пока менялось горло, потом трансформировалась, заставив распахнуть рот, челюсть, клыки укоротились до человеческих зубов. Кости встали на нужные места с громким болезненным щелканьем.

Вспотев и замерзнув одновременно, он скорчился на полу с опущенной головой, длинные пряди закрывали ему глаза. Ему по-прежнему хотелось облегчиться, но он не уверен был, что сумеет встать: слишком привык балансировать с помощью четырех лап и хвоста, а не двух ног. До унитаза он добрался ползком, сел и счастливо вздохнул.

Облегчившись, он чувствовал себя слишком слабым, чтобы двигаться: тело сделалось как бы резиновым, мышцы сводило мелкими судорогами. Однако нельзя было сидеть на унитазе вечно, к тому же от твердой плитки начали неметь ступни, так что он ухватился за шкафчик и неловко подтянул себя на ноги, покачиваясь, как пьяный, и стараясь не рухнуть. И не заорать от уколов мелких иголочек, прошивших все тело.

Он ненавидел обращаться. Если бы он не делал этого так редко, то мог бы, конечно, привыкнуть, но пока это была миниатюрная версия ада. Уже спустя пять минут он приходил в норму, но эти самые пять минут… Бе-е-е. Его будто слон с диареей высрал.