Стивен Эриксон Кузница Тьмы

Она не поняла, что это значит. - Возьмите же меня за руку и ведите. У нас есть задача, и остановка в каком-то подземном храме нам не поможет.

- Простите, миледи. - Он тут же взял ее руку - пальцами грубыми и корявыми, как корни. - Просто шагните на пол.

Впрочем, повел он ее кружным путем. - Что мы обходим, Рансепт?

- Не важно, миледи.

- Скажите.

- Проще увидеть, чем описать. Ну ладно, пусть я неученый, но попробую. Это ведьма Бегущих на алтаре.

- Что?! Тут есть еще кто-то?

- Она вас не потревожит. Возможно, она мертва, но я так не думаю. Скорее она спит.

Сакуль дернула руку. - Ладно, вы выиграли. Скажите, как тут видеть.

- Закройте глаза...

При таком нелепом начале она фыркнула, хотя была испугана.

- Закройте глаза, - повторил он более настойчиво. - Нарисуйте пещеру в уме. Земляные стены, просевший купол потолка. Повсюду корни, даже под ногами, если вы еще не заметили. В стены повсюду вделаны волчьи черепа, но волки эти больше любых, вами виденных. Большие как кони. Это ай, что бегали с Бегущими, отсюда их прозвание. Тут их сотни. Корни держат их, словно руки самой земли.

Она дрожала не хуже Ребрышка. Во рту стало сухо, она ощутила потоки, гладящие лицо и спину. - Воздух движется, - шепнула девушка.

- Да. Здесь он никогда не прекращает движения. Не знаю почему, но думаю, миледи, это дело магии. Энергия не ведает покоя. Думаю, это могучая ведьма.

- Расскажи больше, - велела Сакуль. - Про ведьму.

- Алтарь, на котором она сидит, из плотной земли. Прежде всего глина - и прекрасные камни...

- Камни?

- Вдавленные. Гранаты, ониксы, небесные камни и разнообразные металлы. Золото и тому подобное. И когти зверей, и клыки. Кусочки обработанной кости. Немного перьев. Вытесанные из камня орудия. Так Бегущие-за-Псами одаряют любимых.

- Вижу, - сказала она вдруг, дыша все чаще.

- Она сидит, скрестив ноги, - говорил Рансепт. - Или так было раньше. Кости ее преобразились в дерево, в корни, остатки кожи кажутся корой. Она вырастает из алтаря подобно дереву, миледи, и все те корни - в проходе и вокруг нас - они растут из нее.

Сакуль задохнулась: - А вы их рубили!

- Я ранил ее, да, ранил тяжело. По незнанию.

Сакуль расслышала боль в тихом признании. - Простите, Рансепт. У нее остались глаза? Она сейчас смотрит на нас?

- Они заросли, так что не знаю. Я и сон ее нарушил. Я всё это сделал, знаю, и хотел бы исправить.

- Если она еще жива, Рансепт, то исцелится. Корни отрастут.

- Пока никаких признаков, миледи.

- Никогда не видела Бегущих-за-Псами. Опишите ее, прошу.

Казалось, он рад ее приказу. - Лицо - полированное дерево, темно-бурое и как будто с золотом в глубине. Деревом обросли кости ее лица. Когда-то оно было светлым, черты тяжелые, но умеющие отражать радости жизни - такими были Бегущие. Они смеялись легко и плакали еще более легко. Каждое слово было признанием, они не знали, что такое обман. Говорить с Бегущим, миледи, значило ощутить стыд и благословение. Многие среди Тисте чувствовали себя оскорбленными.

Вряд ли он мог разглядеть, но она кивнула в ответ, отлично понимая, о чем он. - Мы ничего не выдаем.

- Вы мудры, миледи, не по годам.

Однако в этот миг она не ощущала себя особенно мудрой. - Вы верите, что ведьма спит.

- Верю, что она та самая.

- Та самая?

Рука его сжалась чуть сильнее. - Бегущие-за-Псами с юго-запада говорят о Видящей Сны, величайшей ведьме рода - оставшейся, когда ушло ее племя. Она осталась, чтобы избавлять мир от пустоты.

Сакуль подумала о Матери Тьме и тот ужасном намеке на Бездну, что клубится вокруг нее в священной палате, где стоит Трон Ночи. - Она сопротивляется Матери?

Она поняла, что старик пожимает плечами. - Возможно. Это не моего ума дело.

- Рансепт, вы отрицатель?

- Я не стою против Матери Тьмы, миледи.

Это вряд ли было ответом; но она ощутила, что ничего иного от него не получит, и решила ценить хотя бы это. Вопрос ее был неподобающим во всех смыслах, в особенности тем, что исходил от ребенка. - Простите меня, - сказала она слабым голосом.

- Вы видите то, что я описал?

- Да. Вижу ясно. Вижу пещеру и все корни из стен - ползущие к ней. Она сидит с лицом из дерева и глазами заросшими и навеки, навеки закрытыми. Мы стоим в пещере, словно заблудившиеся в черепе мысли.

Рука крепко сжалась, чуть не сломав ей пальцы. Сакуль поморщилась.

- Извините, миледи. Но последние слова не были вашими.

Она поразмыслила и кивнула: - Мы снимся ей. Мы в ее грезах и она пытается нас понять. Чужаки в черепе. Здесь, Рансепт, наши слова могут быть ее мыслями. Здесь мы в опасности потеряться или потерять себя.

- Да, миледи. Думаю, вы правы, я уже такое ощущал. Пора уходить.

Она вырвала руку. Ей уже не нужно покровительственное пожатие, она может видеть тоннель до дальнего конца, видеть и выход. Однако глаза остаются сомкнутыми. - Скажите, - произнесла она, - у ведьмы есть имя?

- На языке Бегущих-за-Псами она зовется Бёрн. Она грезит, чтобы мы могли жить. Все мы: Тисте, Бегущие, Джагуты, Тел Акаи, даже Форулканы. Она спит, чтобы дать нам свободу.