Стивен Эриксон. Падение Света (ЛП)

Сильхас кивнул и плюнул в алую грязь. - Звони в колокола, Премудрый Харкенас. Верни беженцев, пусть стоят по сторонам. Раскатай багровые бинты, дабы сделать подобающие ленты и знамена. Навали оружие грудой, сделав островок для короля с королевой. Под ногами нечто выщербленное и ржавое - не железо ли привело нас к первой славе? В самом рождении Тисте, если верить легендам. - Он повел рукой, скорее красной, нежели белой. - В соответствии с моментом.

- Милорд, я видел дракона. Наверху, в прорехах туч.

- А я нет.

Келларас нахмурился и понял, что больше сказать нечего.

- Капитан.

- Милорд?

- Брат все еще стоит один. Разве ты не из его клинков? Собирай отряд выживших и туда.

"А ты, его брат?" - Слушаюсь, сир. - Келларас обернулся, подзывая домовых клинков. Пока они собирались, он заметил, что Сильхас Руин бредет на запад, словно решил пешком вернуться в город. Потом поглядел на юго-восток, увидев, как последние легионеры Хастов переваливают через край долины. Звуки железа, далекие, но ясные, звенели ледяными слезами ветра.

Они дошагали до тракта, долина осталась позади. Празек стащил заляпанные кровью перчатки, бросил наземь. - Ну, - сказал он невнятно (губа была рассечена и уже зашита), - жалкий вышел день.

Датенар горбился, стараясь раздышаться после удара палицей, снесшего его с лошади. - Жалкий, вот как? Нет, друг, забудем печаль. Прогоним побитую роту сожалений. Не вижу блага в их горьком внимании.

- Стоят вдоль дороги, как беженцы. - Празек сплюнул.

- Ища убежища разумных оправданий, как все отчаявшиеся. Но крыши эти малы, под каждой скопилась толпа. Так семья глупцов размножается в трущобах, много тел, мало домов. Построить ли новые? Увеличить ли дырявую крышу? Ба, пусть живут на улицах.

- И что тут скажешь?

Датенар пожал плечами. - Ну, я сказал бы: сношать вас не пересношать! Но ты прав, дружище. Сожаления родят сожаления, выводок суетится и прыгает неутомимо. Да мы хуже животных. Похваляемся природной силой, но лишены достоинства.

Празек задумался над словами друга. Огляделся. Мимо шли и шли оборванные фигуры. - Видишь поток? - Пробормотал он. - И вот я среди них, загнанный, толкаемый, измученный. - Он резко сел на холодную, сырую землю.

Почти сразу Датенар присоединился к нему.

- Я часто думал, - говорил Празек, - о рассудках иных наших приятелей, охотников, находивших в погоне азарт. Глаза у них сияли, как у детей. Видывал я, как летят верные стрелы. Благородный зверь на поляне испуганно поднимает голову и падает от железного укуса. Твоя исповедь, друг, помогла понять, что же убито. Достоинство в природе зверя. Это их внутренняя суть, охотники завидуют и впадают в ярость. Убивать от зависти... ох, Датенар, мы словно становимся детьми.

Датенар вздохнул: - Видишь, как является дитя, раскрасневшееся и сияющее, позирующее на фоне туши. Воюя против природы, мы воюем против достоинства. Горькое господство помогает возрасти лжи. А истина в том, что мы опускаемся, что мы больны.

Празек утер лицо, морщась от боли в губе. - Одолжи хоть немного надежды. Прошу.

Датенар протянул руку и положил другу на плечо. - Ну, - сказал он, - есть еще это.

Варез остался с Реблом, изо всех оставшихся сил поддерживая его, пока приятели карабкались по склону. Наконец Ребл резко дернул его за локоть. - Во имя матери, Варез, опусти.

Они одновременно плюхнулась наземь. Ребл лег на спину, затуманенными болью глазами смотря в небо. - Сделать тридцать семь.

Варез посмотрел на рубленую рану. Ребл хотя бы не харкает кровью, уже хорошо. - Тридцать семь?

Ребл поднял дрожащую руку. - Вряд ли получится... Но я попробую.

Варез утер лицо. - Ты бормочешь бессмыслицу.

- Скажи, Варез, я верно разглядел? Торас Редоне стояла на коленях у трупа? Это была Фарор Хенд?

"Вызвать такое горе? Завывания, вырванные волосы?" - Нет, Галар Барес.

- А. Да, понял.

- Она выхватила нож и готова была перерезать себе горло. Фарор Хенд помешала, вырвала оружие. На ее лице, во взгляде на сломленную женщину читались мстительность и удовольствие. Ребл, меня это потрясло.

Остатки распавшегося легиона задерживались там и тут. Варез видел вытянувшиеся лица, выражения боли, кровавые раны. Но чего-то не хватало.

- Трещи костяшками, - сказал Ребл.

- Чего?

- По одной за каждую взятую жизнь, за каждую треклятую мою дурость. Сегодня я забрал четверых. Не уверен, что они умерли. Думаю, нет. Надеюсь, нет. Так или иначе, - он улыбнулся тяжелым тучам, - тридцать семь. Идиотская доля Ребла. - Он замолчал, чуть пошевелив головой и встретив глаза Вареза. - Те гадающие по костям... их дар нам...

Удивленный Варез ответил: - Я так и не понял, что это было.

- Неужели?

Варез кивнул.

Ребл захохотал, морщась.

- Какой дар? Что сделал тот ритуал?

- Больше нет лжи. И всё. Никакой лжи. Прежде всего самому себе.

Хмурый Варез качал головой. - Я никогда не лгал себе.

Ребл всмотрелся в него и кивнул. - Значит, ты даже не заметил.

- Нет. Полагаю, нет.

Ребл сложил руки на животе. Начав трещать костяшками.