Стивен Хокинг. Непобедимый разум

Хокинг отвечал, что поначалу принял приглашение президента Израиля Шимона Переса, поскольку “это давало мне возможность высказать мнение о перспективах мирного урегулирования” конфликта между Израилем и палестинцами. Но затем он пришел к выводу, что лишь полномасштабный бойкот убедит Великобританию, другие европейские страны и США оказать давление на правительство Израиля в связи с совершающимися несправедливостями[499].

Также в то время, пока Хокинг находился в больнице, кинокомпания Working Title запросила у Кембриджского университета разрешение снимать на территории университета фильм о нем и о его первой жене Джейн. Почти десять лет сценарист и продюсер Энтони Маккартен готовился к этому фильму. Его настойчивость и репутация автора глубоких, проницательных сценариев убедили наконец Джейн Хокинг передать ему права на экранизацию книги “Путешествие в бесконечность”[500]. Компания Working Title собиралась начать съемки в сентябре, пригласив Эдди Редмэйна на роль Стивена и Фелисити Джонс на роль Джейн.

Вернувшись домой после двухмесячного пребывания в больнице, Хокинг прочел сценарий, пообщался с режиссером Джеймсом Маршем и с Маккартеном и дал добро.

Торжественная премьера биографического документального фильма “Хокинг”, сценарий которого был написан в соавторстве с Хокингом и в котором он сам выступал рассказчиком, состоялась в сентябре 2013 года на Кембриджском фестивале. Все мы, участвовавшие в качестве “говорящих голов”, побывали вместе с Хокингом, директором и продюсером фильма Стивеном Финниганом и еще множеством почетных гостей на приеме в Эммануэль-колледже, а затем потопали дальше, в кинотеатр Кембриджа Arts Picturehouse, тревожась о том, насколько глупо мы выглядим в фильме, который одновременно выйдет на экраны тридцати британских кинотеатров. Но оказалось, что ни один из нас не свалял дурака, а некоторые, в особенности сестра Стивена Мэри, справились блестяще. Замечательно вышло и интервью с Джейн Хокинг. Отзывы о документальном фильме были самые благожелательные, хотя некоторые и жаловались, что в нем недостаточно показан “Стивен Хокинг как человек”. Вскоре его запустили на Би-би-си и в жестоко урезанной версии – в Штатах, на Пи-би-эс.

Автобиография Хокинга “Моя краткая история”[501], изданная в том же сентябре, не слишком много добавляла к сведениям о “человеке”. Обозреватель Daily Mail писал: “Остается лишь гадать – когда автор пишет три слова в минуту, – о чем были бы те сотни и тысячи слов, которые остаются невысказанными. Конкретная информация о науке и несколько анекдотов – блестяще. Но чувства тем очевиднее, что они отсутствуют”[502]. На самом деле не совсем так. В этой книге Хокинг добавил несколько фраз к тому, что он говорил ранее о печальном завершении своего первого брака, и описал свой союз с Элейн Мейсон как “страстный и бурный”.

Физика в “Моей краткой истории” несколько обескураживает, особенно разговор о путешествии во времени. Хокинг посмеивается над научным жаргоном, ссылаясь на угрозу – вдруг некие враждебные народы умеют путешествовать в прошлое или будущее. “И вот, – пишет он, – мы маскируем свои цели, пуская в ход технические термины вроде “замкнутые истории частиц”, которые на самом деле означают путешествие во времени”. Но если Стивен не ошибается в расчетах, даже инопланетная цивилизация, намного более продвинутая, чем наша, не сумеет – исходя из законов физики – создать машину времени. Утешительно?

Особенно интересно читать в “Моей краткой истории” о единственном случае, когда Хокингу представилась возможность стать не теоретиком, а экспериментальным физиком. “Едва спасся”, по его выражению. В начале 1970-х годов, в Принстоне, он познакомился с Джозефом Вебером, который утверждал, что ему удалось наблюдать всплеск гравитационных волн. Хокинг отнесся к этому скептически. Гравитационные волны с достаточной энергией, чтобы их всплески зафиксировала аппаратура Вебера, могли возникнуть лишь при взрыве массивной звезды или слиянии двух черных дыр в нашей собственной галактике. Вероятность подобных событий в галактике по подсчетам составляет примерно один раз в столетие, а Вебер наблюдал один-два всплеска ежедневно. Если его утверждение соответствовало истине, это означало, что галактика теряет массу с такой скоростью, что уже должна была бы исчезнуть.