Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

Утром 12 апреля на заре в аэропорт отправился весь французский дипломатический корпус во главе с послом и военным атташе, а также персонал Миссии военной помощи. В 7:30 два С-160 покинули Кигали. На первом отбыл персонал посольства, второй транспортировал посольское имущество и тела трех французских пилотов президентского самолета. В этот же день, когда РПФ предупредил, что дает западным державам 60 часов на вывод их войск, а Временное правительство бежало из Кигали в Гитараму, Франция официально заявила о завершении операции «Амариллис». К вечеру следующего дня она вывела из Руанды все свои подразделения, за исключением отряда под командованием подполковника Жан-Жака Морена (35 чел.)[1119], оставленного по просьбе бельгийцев, чтобы «сохранить международный характер операции»[1120], который, однако, уже 14 апреля вылетел в Банги[1121].

Решение Парижа о закрытии посольства и эвакуации всех французских кооперантов, в том числе военных советников, означало кардинальное изменение в его политике по отношению к Руанде. Переход к новой стратегии, названной Оливье Ланоттом политикой «оставления» (abandon)[1122], которая была официально санкционирована 14 апреля, означал, что Париж признал крах своего прежнего курса на сотрудничество с Руандой (правящим режимом) и перед лицом неизбежной, как казалось, победы РПФ предоставил событиям идти своим чередом. Такое решение было принято по инициативе Кэ д’Орсэ, хотя, по мнению Жана Бальша, командира специального подразделения «Амариллиса», «…ничто не позволяло предвидеть в тот момент победу РПФ, поскольку ВСР оказывали вполне систематическое сопротивление, чтобы отразить наступление инкотаньи. Было бы достаточно совсем немногого (несколько французских военных советников) для полного изменения ситуации. Июнь 1992 г. и февраль 1993 г. могли быть прекрасно повторены вновь и в апреле 1994 г.»[1123]. Советники Миттерана предупреждали: «Уход французов из Руанды будет иметь тяжелые последствия для этой несчастной страны, где после кровопролитных боев РПФ захватит власть силой, после чего начнется период партизанской войны. Большинство хуту никогда не примет безраздельную власть <тутси>. Это окажет дестабилизирующее влияние как на Бурунди, так и на Заир и Танзанию»[1124]. Против политики «оставления» выступил и генерал Юшон, обвинивший ее авторов в преступном равнодушии: «Им наплевать, что погибнет сто тысяч руандийцев»[1125]. Но и гуманитарные соображения, и соображения политической целесообразности были проигнорированы большинством французских руководителей, не желавших вмешиваться в «руандийскую кашу».

США, как и Франция, поспешили отвернуться от Руанды как от чумного больного. В головах американских дипломатов и военных возникал признак масштабной региональной катастрофы. Заместитель помощника министра обороны США по делам Среднего Востока и Африки Джеймс Вудс писал в меморандуме от 11 апреля 1994 г.: «Пока не удастся убедить обе стороны вернуться к мирному процессу, будет продолжаться массовое (сотни тысяч смертей) кровопролитие, которое, возможно, затопит и Бурунди. Кроме того, миллионы людей хлынут в соседние Уганду, Танзанию и Заир, что значительно превысит возможности приема <беженцев> в этих странах». «Собирается ли США вмешиваться?» – задавал вопрос Вудс, и сам отвечал на него: «Никакого вмешательства во внутренние дела Руанды или Бурунди до тех пор, пока мирный процесс не будет восстановлен»[1126]. Общее отношение политических кругов США к руандийскому кризису весьма ясно выразил 14 апреля лидер республиканской оппозиции в Сенате Боб Доул, заявивший на Си-би-эс в программе «Лицом к стране»: «Я не считаю, что у нас есть там какие-то национальные интересы. Я надеюсь, что мы не будем вмешиваться. Я не думаю, что мы будем <это делать>. Американцы ушли. Насколько я могу судить, в Руанде на этом следует поставить точку»[1127]. Журналист «The New York Times» Элейн Сайэлино в статье под говорящим названием «Для Запада Руанда не стоит политических свеч» писала: «Погружение Руанды в хаос и анархию вызвало выражения ужаса и симпатии со стороны международного сообщества и твердую решимость держаться от нее подальше. Хотя великие державы в прошлом принимали участие в гражданских войнах в новых государствах Африки, это обычно происходило в рамках геополитической борьбы периода холодной войны, а те мотивы <ныне> исчезли. В отличие от Заира… Руанда – маленькая, бедная и незначительная в глобальном масштабе страна. В отличие от Анголы… у Руанды нет крупных запасов нефти <…> Ни один член ООН, располагающий армией, достаточной для того, чтобы изменить ситуацию, не желает рисковать жизнями своих солдат для потерпевшего крах африканского государства с вековой историей племенных столкновений и глубоким недоверием к внешнему вмешательству»[1128].