Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

Брюссель очень рассчитывал на дипломатическую помощь США, и его надежды оправдались. 15 апреля Уоррен Кристофер отправил Олбрайт телеграмму[1158], в которой настойчиво проводилась одна и та же мысль: «Департамент[1159] считает, что нет достаточных причин для сохранения присутствия миротворцев ООН в Руанде и что международное сообщество должно дать основной приоритет полному и упорядоченному выводу персонала МООНПР так скоро, как это возможно. <…> В данный момент мы будем противодействовать любым попыткам сохранить присутствие МООНПР в Руанде. <…> Наша оппозиция сохранению присутствия МООНПР в Руанде непоколебима». При этом Кристофер, стремясь дистанцироваться от решения о ликвидации МООНПР, рекомендовал осуществить ее не путем принятия резолюции СБ, а приказом Генерального секретаря ООН. В телеграмме также фигурировала фраза, которая приобретала странный и даже циничный смысл в контексте требования о ликвидации Миссии: «Мы также считаем, что МООНПР следует предпринять необходимые шаги, чтобы обеспечить безопасность руандийских гражданских лиц, находящихся под ее защитой».

Ричард Кларк, координировавший в СНБ антитеррористическую деятельность, которого Пауэр называет истинным автором этой телеграммы, позже оправдывал эти инструкции решением Брюсселя: «Как только мы узнали, что бельгийцы уходят, нам осталась кастрированная Миссия, не способная что-либо сделать, чтобы помочь людям. Они [ооновцы] ничего не делали, чтобы остановить убийства»[1160]. Олбрайт, со своей стороны, ссылалась на позицию Конгресса и Пентагона: «…было неясно, что происходит в Руанде. Но было совершенно очевидно, что Конгресс не поддержит увеличение числа миротворцев; было совершенно очевидно, что Пентагон не хотел глубоко <там> завязнуть»[1161]. Однако для тех сотрудников Госдепа, которые внимательно отслеживали ситуацию в Руанде, решение руководства стало шоком. «Я никогда не забуду, – вспоминает Бушнел, – выражение глаз Кевина Айтона, чиновника, отвечавшего за Руанду и Бурунди, когда я сказала ему, что СНБ и секретарь Кристофер решили призвать к выводу миротворцев ООН»[1162]. Айтон побледнел и воскликнул: «Мы не можем!»[1163] Бушнел ответила: «Слишком поздно. Поезд уже ушел»[1164].

Одновременно Франция выступила за сокращения сил МООНПР до минимального уровня. Решение об этом было принято по предложению Жюппе и при поддержке Миттерана на состоявшемся 13 апреля заседании правительства в узком составе[1165]. 14 апреля соответствующие инструкции были отправлены постоянному представителю Франции в СБ Жану-Бернару Мериме[1166]. Аналогичную позицию заняли Британия, Россия и Испания[1167].

Ситуация в СБ складывалась в пользу Бельгии. В ходе утренних и вечерних консультаций СБ 15 апреля, где обсуждались три варианта – усиление (№ 1), сокращение (№ 2) или ликвидация МООНПР (№ 3), – четверо из пяти постоянных членов СБ, за исключением КНР, выступили за эвакуацию всех или почти всех ооновских сил из Руанды. Тем не менее Совет так и не смог прийти к к консенсусу, хотя ближе к вечеру США также высказались за вариант № 2[1168]. Причиной тому стала единодушная позиция Секретариата ООН и африканских стран, обеспокоенных последствиями, которые неизбежно повлек бы за собой уход ооновских сил. «Секретариат не рекомендовал вариант № 2, – сообщал Нотердаме в Брюссель, – …под тем предлогом, что он вызовет гуманитарную катастрофу», несмотря на возражения заместителя Олбрайт Карла Индерферта, по мнению которого использование такого аргумента, «если возвести его в принцип, сделает вообще невозможным осуществление операций по поддержанию мира». Реза предупредил, что полный вывод войск или кардинальное сокращение их численности в условиях продолжения военных действий могут быть чреваты серьезным риском для эвакуации персонала ООН. Со своей стороны Нигерия от имени «неприсоединившихся стран» при поддержке КНР выступила за расширение мандата. Нотердаме, отстаивая свою позицию, пытался поставить СБ перед свершившимся фактом, заявив, что Бельгия эвакуирует своих миротворцев незамедлительно, каким бы ни было решение Совета. Однако, как вспоминает посол, «Кофи Аннан выслушал меня вежливо, но по сути дела не отреагировал». В итоге постановили не принимать решения, а ограничиться коммюнике Председателя СБ.

Таким образом, Совет не встал на сторону Бельгии и одновременно счел нецелесообразным связывать общий вывод МООНПР с ее решением об эвакуации своих миротворцев, как это предложил Бутрос-Гали в письме от 13 апреля. Единственное, чего удалось добиться бельгийцам при поддержке Франции, Испании, Британии и США, так это включения в текст коммюнике, обнародованного 16 апреля, следующего пункта: «Члены Совета приняли во внимание и с полным пониманием отнеслись к решению Бельгии вывести свой контингент, <находящийся> в составе МООНПР, одновременно с выводом тех войск, которые обеспечивали безопасность эвакуации иностранных граждан»[1169].