Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

Если при угрозе нападения 23 апреля Русесабагина использовал в основном внутренние каналы, то 13 мая – международные. Свою роль сыграли и его «бельгийские связи». Возможно, не меньшее значение имело и его обращение в Госдеп США, представитель которого пригрозил руандийским военным, что их будут считать «лично ответственными, если что-то случится»[750]. В итоге всех этих усилий Русесабагины, когда МООНР сумел, наконец, договориться о поэтапном обмене беженцев из правительственной зоны Кигали на беженцев из зоны РПФ, именно постояльцы «Миль колин» были эвакуированы в первоочередном порядке и раньше других. Более того, отель оказался единственным действительно безопасным убежищем в стране в период геноцида, ибо все, кто укрылся в нем, остались в живых. И в этом неоценимая заслуга Поля Русесабагины, «руандийского Шиндлера», как порой называют его.

Стратегии выживания

Для тутси, ставших объектом геноцида, особую важность приобретали различные стратегии выживания. Можно утверждать, что основная из них, использовавшаяся ими в прошлом, – поиск убежища в школах, больницах и особенно церковных зданиях, – оказалась в условиях массовой резни совершенно неэффективной. Более того, эти места превратились в ловушку для тысяч и десятков тысяч несчастных; именно там была уничтожена основная часть руандийских тутси. В ситуации почти поголовного истребления одной группы населения, выделяемой по формальному (этническая принадлежность, указанная в удостоверении личности) и физическому (рост и черты лица) признакам, было два способа, дававшие шанс уцелеть: вопервых, бежать, во-вторых, прятаться. Эти стратегии оказались тесно связаны между собой: во всех случаях невозможно было убежать, не прячась, и в большинстве случаев невозможно было успешно прятаться, не перемещаясь постоянно из одного места в другое.

Тутси могли спастись, если им удавалось добраться до зоны РПФ или пересечь государственные границы, однако это было очень непросто сделать. Режим уже в первые дни геноцида установил контроль над выездом из страны. 12 апреля Министерство обороны приказало закрыть границу с Бурунди[751], что лишило многих тутси возможности покинуть префектуру Бутаре, где в тот момент резня еще не началась. Местные власти также предпринимали различные демарши, чтобы не выпустить тутси из страны. Бургомистр коммуны Русумо Сильвестр Гакумбици 12 апреля приказал солдатам и лодочникам на реке Акагера препятствовать попыткам беженцев переправиться в Танзанию[752]. В Кибуйе несколько дней спустя после начала геноцида был закрыт доступ к озеру Киву, т. е. путь в Заир[753]. Бургомистр коммуны Ньякизу Ладислас Нтаганзва 14 апреля организовал резню тутси, собиравшихся пересечь пограничную реку Аканьяру и попасть в Бурунди[754]. Нередко местные власти тянули время, убеждая беженцев тутси отказаться от попыток покинуть территорию Руанды и давая местной милиции возможность подготовиться к их истреблению. Фидель Нзамвита, бургомистр Муйяги, коммуны на бурундийской границе, стремясь воспрепятствовать массовому переходу тутси через границу, собрал их в коммунальном офисе, пообещав им защиту, и держал там до тех пор, пока интерахамве при поддержке военных (слушателей Училища младших офицеров) не устроили утром 27 апреля резню прямо в офисе, уничтожив более 5 тыс. человек[755].

По данным «The New York Times», к концу апреля, когда под угрозой была жизнь сотен тысяч тутси, только 18 тыс. из них удалось пробраться или прорваться в Бурунди[756]; по данным «Oxfam», лишь 30 тыс. сумели пересечь бурундийскую границу[757]. Скрывавшийся на болотах Бугесеры Инносан Рвилилиза свидетельствует, что из нескольких групп тутси, прятавшихся там и пытавшихся ночью бежать в Бурунди, уцелело только двое[758]. Тутси подвергались нападениям на всем своем пути[759]. «Большинство беженцев, – писала в «The New York Times» Донателла Лорч, – шли ночью и прятались днем. Выжившие двигались группами от нескольких сот до тысячи человек в целях безопасности, потому что группы меньшей численности сразу же становились объектом нападения с использованием мачете, дубин и копий. По крайней мере, в двух случаях задержанные на границе тутси взяли штурмом проход в Бурунди под градом пуль руандийских солдат[760]. Бельгийский врач из МКК, которая проводила медицинский осмотр тутси, добравшихся до Бурунди, поражалась выдержке людей с такими специфическими ранениями: «Я никогда не видела ничего подобного. Они очень, очень глубокие на шее. Вы не поверили бы в это. Эти люди шли. Они шли! Они терпели такую <дикую> боль, это невероятно. Как, Господи, можно это переносить?»[761]