Сто добрых дел

Санечка на неё смотрел, а она лежала зелёная на камне и грелась от солнца. И Санечка к ней пошёл, а она побежала маленькими шажками. Тогда и он за ней побежал своими большими человеческими шагами и быстро поймал за хвостик. Хвостик остался на Саниной ладошке извиваться, как будто он совершенно отдельное существо. А она без хвостика успела в норку спрятаться. И Саня говорит ящерке:

— Ты, ящерка, не переживай, у тебя новый вырастет, мне бабушка рассказывала.

А тут ящерка высунула из норки мордочку и вдруг говорит человеческим голоском тихонечко:

— Хвостик-то отрастёт. Но если б ты знал, как мне сейчас больно…

И спряталась. А её бывший хвостик у Сани на ладошке замер. Заплакал Саня, побежал домой к бабушке в передник лицом уткнулся и всё рассказал сквозь слёзы.

А бабушка его стала ласкать и сказала:

— Главное ведь, что ты так больше не сделаешь? Никогда в жизни?

— Да, — сказал маленький Саня.

И своё слово сдержал. И всегда был милостив ко всем животным, насекомым, рыбам и растениям.

А особенно он всю свою жизнь внимателен к людям, чтобы никому никак не повредить своим необдуманным поступком.

Дядя Коля и щенок

Дядя Коля давно мечтал купить автомобиль.

Наконец он скопил денег, купил новенький блестящий «Москвич». Сел и поехал по дороге, улыбаясь солнцу, деревьям и тому, что у него теперь свой новенький автомобиль.

Вдруг на дорогу перед самым дяди Колиным «Москвичом» выбежал щенок, маленький и глупый. Дядя Коля резко свернул с дороги и врезался в столб.

А щенок стоял на дороге и с интересом смотрел, как из разбитого новенького автомобиля вылез дядя Коля и, хромая, пошёл к нему.

Нет, он не наказал щенка. Он взял его на руки и нежно прижал к своему лицу.

— Какое счастье, что я не задавил тебя! — сказал дядя Коля.

А щенок лизнул его в нос своим тёплым языком.

Красота, дикость и следы

Жило-было красивое девичье лицо. И его хозяйка решила ещё более украсить это лицо по современной моде и своему понятию о красоте. Вот ей вставили (это было больно, но ведь красота требует жертв!) колечки в уши, брови, и на каждой губе по нескольку колечек и заклёпок, и на носу тоже.

А когда мода подражать самым диким дикарям ушла, тогда и поняла молодая женщина, что на самом деле красиво, а что безобразно и смешно.

Тогда она сняла все свои колечки и заклёпки и выбросила в мусор. А потом посмотрела в зеркало, вернулась ли к ней её природная красота, и печально вздохнула о маленьких, но заметных шрамах:

— Глупость проходит, а следы остаются…

Стрекоза и подорожник

Стрекоза спросила у подорожника:

— Зачем ты растёшь на самой тропинке, где люди ходят?

— Чтобы меня заметил человек.

— Зачем тебе нужно, чтобы тебя человек заметил?

— Чтобы полечить его рану.

— А если у него нет раны?

— Тогда есть у другого человека.

— А если тебя не заметят?

— Один не заметит, другой не заметит, но кто-нибудь да заметит, и я подарю ему свой листок. Если надо, и всего себя отдам для раненого человека.

— Ну а если тебя просто затопчут?

— Что ж, стерплю.

— За что ты так любишь этого своего человека?

— За то, что я ему нужен, — сказал подорожник.

Наука

Одна женщина, работавшая на почте, вскрывала чужие письма. В конвертах из-за границы искала деньги и иногда находила. Которые же не из-за границы — она вскрывала исключительно из страсти к чтению чужих писем. У нее дома шкаф был полон чужих писем. Вечерами она перечитывала их за чашкой чая со сгущённым молоком.

Но однажды к той женщине попал конверт без адреса. Обратного адреса тоже не было. Она конверт раскрыла, а там — открытка с образом Пресвятой Богородицы. Вдруг лик засиял так ярко, что женщина зажмурилась. А когда открыла глаза, то ничего не увидела, потому что ослепла.

Заплакала она, закричала. Её отвезли в больницу, но доктора не смогли ей помочь.

И вот она пришла в храм. Её за руки вёл мальчик, её сын.

Она рассказала священнику, какое чудо, от которого она пострадала, произошло.

— А в чём вы грешны? — спросил священник.

— Да вроде ни в чём… Хотя вот вскрывала чужие письма. Они все хранятся в моем домашнем шкафу, каждое в своём конверте.

Тогда священник сказал:

— Возьмите все эти письма и разнесите тем, кому они посланы. И просите у тех людей прощения на коленях. Иначе останетесь слепы.

— Да как же? — растерялась женщина. — Ведь писем много. И стыдно. А вдруг побьют?

Священник ей больше ничего не сказал, но благословил.

И стала она разносить письма из шкафа по домам. А сын был ей поводырём.

Иным письмам было уже немало лет. Она на коленях просила у людей прощения. Многие сразу прощали от сердца: ведь все мы в чём-то грешны. А кто-то недобрый кричал:

— Мы так ждали это письмо! Не простим!

Тогда сын, тоже вставал на колени и плакал.

И даже недобрые ради ребёнка прощали её.

Так письмо за письмом, день за днём — ходила женщина с мальчиком по людям.

И все письма разнесли. Остался только один конверт без адреса.

— Тут на конверте адреса нет, — говорит сын. — Для кого же оно?

— Это для меня, — вздохнула женщина. — Тут образ.

Она достала открытку, а образ опять засиял ярко-ярко, и она вдруг прозрела.