Сто глупых идей (СИ)

Не знаю почему, но я резко отвернулась и сделала вид, что не смотрю на Эрнесто. В конце концов, я не обязана отчитываться перед ним. То, с кем я провожу свои вечера: с мужем или с другим мужчиной в кафе, - это моё личное дело. И даже не обязана отчитываться, почему соврала. Имею право врать, сколько душе угодно! Это не нарушает ничьих прав и законов, кроме совести, а она у нас кодексами не регулируется. Другими словами: разрешено всё, что не запрещено законом. Поэтому спокойно могу быть лживой, подлой, стервозной подхалимкой, тупой работницей, запарывающей сложные дела, или неверной женой в его глазах. И вообще, распутной женщиной, чуть ли не проституткой. Да пусть думает обо мне, что хочет! Сам со своей женушкой в Чехии должен был встретиться, а мне предлагал оставить мужа, домашний очаг, и побежать выполнять его идиотскую работу, за которую мне какие-то медяки перепадут. Да пусть катится! Вот сейчас как перейду работать к его клиенту!

- Линочка, - обратился ко мне Илья Петрович, когда снова сел в кресло, - я всё с вами на отвлеченные темы беседую, а к главной теме никак не подхожу... Знаете, я не очень люблю ходить вокруг да около, поэтому давайте начистоту. Я вам кое-что сейчас предложу, а вы подумайте, сразу не отвечайте.

- Внимательно слушаю вас, - кивнула я, покрепче обхватив чашку, отчего звякнули кольца, ударившись о фарфор.

- Да вы не переживайте так, - растёкся в чеширской улыбке Петрович, - я ничего противозаконного вам не предлагаю. А то у вас такие глаза, прямо блюдца. Ох, и красивые, признаться! Божественные, словно два синих озера... Вы когда-нибудь бывали в горах, видели горные озера? Особенно те, что на приличной высоте, в окружении скал или долин?

- Нет, как-то не было такой возможности, - напряглась я от этой чудовищной лести, - давайте ближе к делу, а то я и правда уже начинаю нервничать: такой заход туманный и многословный.

- Да-да... – ухмыльнулся Петрович, поправив свои манжеты с запонками.

«Золотые, небось», - отметила я, задержавшись глазами на его загоревших запястьях. Моложавый, поджарый мужчина, ухоженный, умасленный в салонах красоты, и лично снизошедший с Олимпа мультимиллионеров до какой-то помощницы адвоката. Зачем, спрашивается?

- Так вот, дело такое, очень и очень деликатное, я даже не могу его поручить другим людям – своим поверенным и помощникам. Я обязан решить его самостоятельно, так как не являюсь верхушкой пирамиды и мне велено... – вдруг запнулся он, но вскоре продолжил: – Вы три месяца работаете на Эрнесто, и я несколько раз видел вас вместе с ним, когда он приезжал ко мне в офис. Мне понравился ваш подход. Вы очень взвешенно тогда рассуждали, давали дельные советы. Даже весь мой юридический отдел не смог разрулить то дело с зависанием товара на таможне, а вы с Эрнесто смогли всё быстро уладить. У вас замечательные качества. Отчего-то я уверен, что в скором времени вы обгоните своего патрона и сможете открыть свой собственный адвокатский кабинет.

- Благодарю, конечно, но мне кажется, что до этого еще далеко, - стушевалась я, не понимая, куда тот клонит. Если бы хотел позвать меня к себе на работу, то просто сказал бы, что есть место в его юридическом отделе, а он мне про отдельный адвокатский кабинет загибает...

- Нет-нет, вовсе не так далеко. Всё дело в нужных связях. А вы сейчас сидите рядом с человеком, который видит в вас перспективного специалиста, будущего профессионала в своей сфере. И я всегда смогу помочь.

- Так в чем суть вопроса?

- Ха-ха, - стрельнул он темными глазами, - и это мне в вас тоже нравится! Ваша деловая хватка! Вам должно быть известно, что Эрнесто еще и мой деловой партнер, а не просто юрист на стороне, который иногда решает мои деловые вопросы. Но суть проблемы в том, что я не совсем уверен в его честности, закрались сомнения, так сказать... И мне бы хотелось, чтобы вы сфотографировали определенные документы, которые предположительно хранятся у него в сейфе, в его рабочем кабинете. Не исключено, что он возьмет эти документы с собой в Чехию, они ему там, скорее всего, понадобятся. Вам же известно, что он туда собирается? Так вот, – и с этими словами он написал на бумажной салфетке сумму с шестью нулями. Салфетка проплыла по столу, повертелась перед моими округлившимися глазами и вновь вернулась в руки Петровича. – Мы поняли друг друга? Вам же хочется поправить своё материальное положение, нет так ли? Я наводил справки, вам едва хватает на оплату съемного жилья и элементарные нужды.

- Я уже сейчас могу ответить, не думая, - холодно отозвалась я. – Мне лестно, что вы выбрали меня для этой... ммм... работенки, но вынуждена отказаться. Я не занимаюсь подобными вещами, и следить за боссом не буду. Тем более, я уже отказалась лететь с ним в Чехию, он не далее как три минуты назад звонил мне, и я подтвердила свой отказ.

- Зря, - оскалился Петрович. – Знаете, я много чего повидал в своей жизни и могу заверить вас, что люди, играющиеся в порядочность и благородство, чаще всего таковыми не являются.