Сто грамм для белочки

Ей все еще было непривычно видеть выщипанные брови на красном лице, припухшие губы, придававшие Арине наиглупейший вид и ее нелепейшую молодежную одежду. Внезапно до сознания Яны дошла одна шальная мысль: «А ведь все изменения ее внешности не случайны. Она же по уши влюблена в Илью. Я точно потеряла квалификацию! Как я не заметила флюиды между ними?! Я была полностью поглощена своими проблемами и ничего не видела! А теперь все поняла! За Сергея Арина держалась, просто как за спасательный круг. Она влюбилась в Илью, поэтому ее и понесло омолаживаться. Чтобы Арина вдруг пошла в салон красоты и позволила над собой издеваться, должна быть весомая причина, и я ее разгадала. Вот это да! Ни она, ни он не догадываются, что симпатизируют друг другу. Зато я теперь знаю об этом и помогу ребятам, помогу, когда мы выпутаемся из этой истории. Хоть что-то хорошее должно случиться в конце концов!»

Обо всем этом Яна думала, когда Иван Дионисович выводил их из дома, словно преступников, и сажал в милицейскую машину. Яна оказалась в такой ситуации не первый раз, но она всегда испытывала дискомфорт, что уж было говорить об Илье с отличницей Ариной?

– Наверное, во всех милицейских «обезьянниках» такая бедная обстановка? – брезгливо поморщилась Арина.

– Не знаю, не с чем сравнить, – ответил Илья, – я в подобном заведении в первый раз.

Они сидели на скамейке в небольшом помещении с плохо оштукатуренными стенами и тупо смотрели на решетку, словно в зверинце, только без посетителей, пытавшихся запихнуть еду в клетку.

– А я бывала! – почти хвастаясь, ответила Яна и, поймав их восторженные взгляды, продолжила: – Знаете, где ограничение свободы, там и бедность. Мягких кресел и горячего шоколада не ждите. Все нормально! Деревянная скамья, решетка и никаких ковровых покрытий.

– А мы здесь долго будем сидеть? – спросила Арина, проникнувшись уважением к авторитету и осведомленности Яны в криминальном вопросе.

– Здесь? Суток пятнадцать, а потом пока не погасим долг… или… Да если честно, я не знаю всех юридических тонкостей.

– Что делать? – продолжала спрашивать Арина, явно не желая сидеть пятнадцать суток на этой жесткой скамье.

– Внести деньги, – вздохнул Илья. – Причем не только за разгром цеха с дорогим вином, но еще и залог за досрочное освобождение.

– А это сколько? – с ужасом посмотрела на него Арина.

– Я не знаю, – смутился Илья, – надо спросить у Ивана Дионисовича.

– Он тоже заломит сумму, ссылаясь на своего дружка Евгения, – откликнулась Яна, и они снова погрузились в тягостное молчание. Где-то жужжала муха, тикали часы и разговаривали люди.

– Мы что, так и будем здесь сидеть? – повторил свой вопрос Илья и тут же нарвался на грубость Яны.

– А что ты предлагаешь?! Плясать?! Не понимаешь?! Мы здесь из-за озверелости нашего «радушного хозяина».

– Как это подло, мстить таким образом женщине, которая не ответила ему взаимностью, – заметила Арина, нервно почесывая ноги.

– Совершенно согласен, – ответил Илья, снова обращаясь к Яне, как к наиболее опытной в криминальных делах: – А всех пьяниц, бомжей, стащивших что-то на рынке, тоже везут сюда?

– А куда ж! Все здесь! Но не волнуйся, я чувствую, что тут сейчас только гости из Москвы, то есть мы, и ты – потомок местной знаменитости!

– А если нам подкинут вонючих соседей? – испугалась Арина.

Тут же послышались шаркающие шаги, чей-то скрипучий голос, охи-вздохи и звяканье ключей.

Люди за решеткой напряглись, ожидая увидеть толпу бомжей, жаждущих поселиться в их камере. Вместо этого они увидели Семена Юрьевича в самом плачевном состоянии. У него был такой вид, словно его ведут на расстрел, предварительно подвергнув изощренной пытке.

Милиционер, не обращая внимания на пленников, открыл дверь, запихнул к ним великого дегустатора и звякнул замком.

Яна с Ариной кинулись к старику и усадили на скамейку.

– Семен Юрьевич, вы в порядке?! Что с вами сделали?! Почему вы так выглядите?! Вас, часом, не пытали? – наперебой закидали его вопросами девушки.

– Здравствуйте, друзья! Как жаль, что мы встретились в столь грустном месте. Нет, со мной не делали ничего страшного, меня уничтожили морально. Я никогда не думал, что с таким позором закончу свои дни, да еще втяну в беду других людей.

– Не расстраивайтесь так, – Яна видела, что старик искренне горюет.

– Я потерял все, и все равно не могу погасить этот ущерб, – тяжело дышал Семен Юрьевич.

– Я помогу, – вдруг выдала Арина.

– Хорошая девочка! – похвалила ее Яна и добавила: – Только совсем не знает, какую сумму Евгений заломил!

– Я тоже считаю, что это явный перебор! На такие деньги можно купить Лувр! – согласился Семен Юрьевич. – Конечно, это было прекрасное игристое вино светло-соломенного цвета со спокойной ароматикой, в которой просматривался вкус дуба, сена или скошенной травы, фруктов, красной смородины и изюма. А еще мелкодисперсная игра в бокале после разлива «игристого» сохраняется до суток! – Глаза великого дегустатора загорелись огнем, словно он выступал на конгрессе виноделов. Однако старик быстро вернулся на грешную землю. – Извините, что-то понесло меня.