Сто и одна ночь

Это было последнее, что запомнил Глеб перед тем, как ощутил резкую боль в затылке, и полоса света погасла.

* * *

– Это все? – с легким разочарованием произносит Граф.

– На сегодня – да.

Я и не заметила, когда в его руках успела оказаться чашка с кофе. Моя же, вымытая, стояла на полке на своем месте. Я слишком глубоко погрузилась в свою историю – что непростительно, когда рядом находится такой человек, как Граф. Он позволяет мне уходить в себя, внушает чувство безопасности, чтобы потом хорошенько встряхнуть. Так кошка играет с мышкой перед тем, как ее съесть.

– В таком случае вы не только воровка, но и халтурщица, – прерывает мои размышления Граф.

Не знаю почему, но его слова меня задевают.

– Мы не договаривались…

– Ваши отрывки слишком короткие.

– Потому что…

– Я увеличиваю срок вашего наказания с одного до трех месяцев.

Такое ощущение, словно кухня только что была залита дневным светом – и сейчас он вдруг померк. Дело не в том, что Граф изменил срок. Дело в том, что он сделал это так просто. Продемонстрировал, что мы играем по его правилам. У меня нет права голоса. Моя судьба зависит не столько от истории, сколько от прихоти Графа. Это не сюрприз и не откровение – я знала об этом и раньше, но впервые он продемонстрировал это так явно.

Столько раз обещала себе не обращать внимания на его провокации, но все равно едва ли не каждый раз оказываюсь к этому не готовой. Щеки вспыхивают, пока я медленно поднимаюсь со стула.

Граф в кои-то веки провожает меня до прихожей. Уверена, что дело не в вежливости, – ему нравится наблюдать за моим смятением. Плащ не подает – надеваю сама, пока Граф наблюдает за мной, опираясь плечом о дверной косяк. И уже открываю дверь, когда за спиной раздается:

– А куда делся тот герой с разорванным ухом?

Я не оборачиваюсь, избегая еще больших неприятностей, на которые может спровоцировать Графа моя победная улыбка.

– Он никуда не делся, просто не на виду – днями и ночами следует тенью за Глебом, ничем себя не выдавая. Он мастер в этом деле, – переступаю порог. – Спокойной ночи, Граф, – и закрываю за собой дверь.

Впервые я ухожу, не сомневаясь, что завтра ночью дверь этого дома будет открыта.

Глава 5

Дверь заперта.

Это невозможно.

Первая мысль, совершенно нелепая: может, я сплю? Вторая уже более реальная: Граф задержался, или с ним что-то случилось. А вот от третьей мысли по позвоночнику пробегает холодок: Граф дома, и с ним все в порядке.

Все еще пялюсь на дверь, касаясь кончиками пальцев ручки, когда слышу с подъездной дорожки знакомый голос.

– Шахерезада, вы крайне невнимательны.

Выдыхаю – и только потом оборачиваюсь.

Граф выходит из новенького ярко-красного «бумера».

– Совершенно не смотрите по сторонам, – добавляет он, присаживаясь на капот.

Он ошибается. Не заметить эту машину – даже в тусклом свете фонаря блестящую, словно под лучами тропического солнца, – мог разве что слепой. Я же не только ее заметила, но и обратила внимание, что она припаркована напротив соседнего дома, куда более скромного внешне, чем это авто. Двигатель был выключен, водительское кресло не просматривалось. А я точно знала, что Граф ездит на темно-синем «Понтиаке» 1973 года выпуска, объем двигателя – шесть целых, тридцать семь сотых литра. Так что – да, можно сказать, Граф застал меня врасплох. Снова.

Зачем ему «бумер»? Произвести на меня впечатление? А это зачем? Но я включаюсь в игру. Покачивая бедрами, подхожу к авто, легонько провожу ноготками по двери, изображая удивление и восторг.

– Кого вы на этот раз довели до самоубийства своей книгой, чтобы заполучить такую красотку? – томно спрашиваю я, облокачиваясь о машину так, чтобы сквозь стекло лучше рассмотреть салон. Уверена, поза у меня при этом весьма эффектная – пусть юбка и по колено, а не как у его Камиллы.

Граф разглядывает меня примерно таким же взглядом, как я – бумер.

– Никто не умер, – в тон мне отвечает Граф. И развязно добавляет: – Пока что, – распахивает переднюю дверь пассажирского сиденья. – Прошу вас.

Ну чем я рискую?

Сажусь, пристегиваюсь.

– Простите… – Граф тянется через меня к бардачку, заставляя вжаться в спинку кресла. – Гляну, на месте ли права.

Он не дотрагивается до меня только потому, что я на эти бесконечные секунды перестаю дышать, – настолько между нами крохотное расстояние. И как только при этом я успеваю почувствовать его аромат? Мне нравится, как пахнет Граф. Только этот запах – со свежими, теплыми нотами – совершенно ему не идет, словно украден у другого человека. Если закрыть глаза, можно представить кого-то благородного, верного, искреннего…

– Шахерезада, вы спите? – издевательски интересуется Граф. Открываю глаза. – Вы не перестаете меня удивлять, – вот это уж точно не комплимент – в данном контексте. – Поездка на машине не отменяет вашей обязанности. Я слушаю.

– Куда мы едем?

– Это сюрприз.