Сто имён одной воровки

Тут чародей провёл ладонью по стене, и по стенам вверх от его руки побежали всполохи бледно-лилового и голубого сияния. В пару мгновений они опутали всю комнату, от пола до уходящих ввысь сводов, словно пульсирующие вены или реки расплавленного металла. Комната наполнилась холодным светом, явив Мие свою обстановку.

— К-к-корсово дерь… — сдавленно пробормотала она и сделала пару шагов назад.

Комната эта явно не предназначалась для чужих глаз. На первый взгляд она напоминала лабораторию Лаккии, но лишь на первый. Стоило осмотреться, и можно было увидеть испещренные рунами ветхие свитки и устрашающего вида манускрипты, чёрные свечи, матово светящиеся кристаллы, странные механизмы, жуткие инструменты и кинжалы, а ещё стеклянные цилиндры, внутри которых что-то плавало. Мия была готова поклясться чем угодно, что в одном из них она заметила труп новорожденного младенца с обезображенным лицом. Она стиснула зубы и отвернулась, но тут же встретилась взглядом с пустыми глазницами белевшего на другой полке черепа. Чтобы не завизжать от страха, Мие потребовалось всё её самообладание.

Правда, её смятения чародей словно и не заметил. Даже не удостоив Мию взглядом, смахнул со стола кипу пергаментов, чтобы освободить место, и поставил туда большую округлую чашу из чёрного камня с серебристо-серыми прожилками. Потом отошёл к одному из шкафов, и принялся доставать оттуда диковинного вида сосуды, полотняные мешочки и непонятного вида инструменты. Мия провожала взглядом каждое его движение, и эти размеренные, неторопливые действия странно её завораживали. Но только до того момента, когда её взгляд упал на стоявший в небольшом алькове алтарь, на вырезанную из тёмного дерева фигуру и на покрывавшие тот алтарь бурые пятна, которые не могли быть ничем иным, кроме как…

Мия всё-таки не смогла сдержать крик, крепко зажмурилась, рука её дёрнулась к груди в тщетной попытке найти успокоение в спрятанном под рубашкой амулете.

— Вот уж в чём не мог тебя заподозрить, так это в дланебоязненности, — с явственно различимой в голосе усмешкой сказал чародей.

— Я не… — Мия подавилась своими словами и закашлялась, спазмы отвращения сжимали горло и живот, мешая говорить.

Она слышала множество россказней о таких вот алтарях и о тех, кто перед ними преклоняется. О жутких ритуалах и о кровавых дарах, приносимых владыке Подземного мира. Говорили, что те, кто в покровители себе выбирают Хаммарана, похищают детей и приносят их в жертву, чтобы умилостивить владыку, а ещё пьют свежую кровь, шьют себе сапоги из человечьей кожи, кости пускают на амулеты и каких только гнусностей ещё не творят.

— Это просто омерзительно! — наконец справившись с собой, выплюнула Мия и указала на алтарь. — Как вы можете творить такое! Проливать кровь безвинных, да как вам не…

— Владыка не требует… — перебил её чародей, но потом осёкся и махнул рукой, — впрочем, хочешь верить в кровожадные сказочки церковников — верь на здоровье, не буду тебя разубеждать. Да, я здесь каждый день приношу в жертву новорожденных детей и лью на алтарь кровь девственниц. Но тебе-то в любом случае нечего бояться, не так ли?

— За это казнят! — возмущённая такой наглостью, выкрикнула Мия.

— Неужели? А за воровство что, гладят по головке и целуют в лобик? — ответил ей он, доставая с одной из полок какой-то свёрток. Потом, развернувшись, ухмыльнулся в этой своей поганой манере и добавил:

— И поверь, это меньшее, за что меня могут казнить.

В глубине его тёмных глаз ей увиделся зловещий блеск. Ноги Мии задрожали и едва не подкосились. Невеста. Она поняла, что чародей говорил о своей невесте, этой бедняжке Мэл, которую он убил. Мия в этом и раньше не сомневалась, а сейчас уверенность её стала твердокаменной.

— Ты чудовище! — прошипела она.

— Зато ты у нас красавица! — с издевательской интонацией в голосе ответил чародей. — С давно нечёсаными лохмами и с костлявой задницей под грязными штанами.

— Да что тебе моя задница, да… Я тебя сейчас пристрелю!!!

Чтобы её слова не казались пустыми, Мия сделала пару шагов вперёд и выставила чарострел, целясь прямо ему в голову, в эту мерзкую ухмылку, кривившую и без того уродливое лицо. Она, правда, хотела это сделать, и никакое зеркало ей уже было не нужно, лишь бы заткнуть самодовольного мудака, слишком многое себе позволявшего. Да вот только в тот же момент чародей тоже шагнул ей на встречу, так, что дуло почти упёрлось в его широкую грудь, и едва ли не схватил Мию за запястье. Она успела отдёрнуть руку, так, что его пальцы только скользнули по рукаву рубашки, и хотела уже что-то выкрикнуть, когда он тихим, но твёрдым голосом сказал:

— Нет, девочка, стрелять ты не будешь, а наоборот — сейчас же уберёшь эту игрушку.

— Да хватит меня так…