Сто имён одной воровки

От одного слова о чародеях у Мии заныла рука, а во рту появился кислый привкус. Она скривилась и потёрла предплечье, про себя поминая всю чародейскую братию недобрыми словами.

— Да, он опекает принцессу, но она… К несчастью, с каждым годом всё хуже. Она и родилась слабенькой, а смерть матушки, её величества королевы Леонетты, совсем её подкосила. Принцесса уже который год не появляется на людях. Дядюшка говорит, что с возрастом её состояние только ухудшается, и дай Длань бедняжке дожить до совершеннолетия. Он, кстати, вскорости прибудет в Портамер.

— Мэтр Кастэвиан? О, прекрасные новости. Твой дядюшка планирует перебраться сюда навсегда?

— Нет, у него здесь какое-то дело. После он сразу же вернется в Виллакорн. Не только здоровье принцессы, но и королевы… требует его постоянного участия.

— Да смилостивится Длань, и чрево её высочества Мальсинты сможет понести, — Бэктрисс одёрнула полы пальто, потревоженные налетевшим порывом ветра.

— Мы все смиренно просим о том, чтобы её чрево укрепилось. Но прошло уже шесть лет с тех пор, как его высочество взял её в жёны, а она так ни разу и не понесла.

— Хвала Длани, что чрево госпожи Фелиссы, супруги младшего брата нашего славного короля, крепко и плодородно.

— Да укрепит его Длань. Вот только приносит оно лишь девочек.

Девицы подошли к одной из кованых скамеечек, и сопровождавшая их служанка положила на мокрое после дождя сидение плед и пару подушек. Девицы присели и оправили свои юбки, Бэктрисс стянула с рук перчатки и достала из сумочки белую круглую коробочку, расписанную золотыми узорами в виде розовых бутонов. Конечно, с такого расстояния Мия вряд ли могла их разглядеть, но то ей и не нужно было. Точно такая же коробочка лежала в кармане её платья. Мия остановилась и стала бросать найденную на земле палку своей собачке.

— Кэсси, — Бэктрисс открыла коробочку, вынула из неё пуховку и принялась припудривать лицо, — ты не находишь, что твои слова звучат как измена?

Глава XI. Старые раны и свежие шрамы. Часть II

— Ну что ты, — Кассандра слащаво улыбнулась и принялась отряхивать подол своего платья. — Разговоры о том, что у короля пока что нет прямого наследника — вовсе никакая не измена.

— Несомненно. Как и мечты стать родственницей одного из претендентов на престол.

Сопровождавшая девиц служанка отошла чуть дальше от скамейки, как видно, любуясь видом на затянутый дымкой пруд, по которому степенно плыли белые лебеди, казавшиеся всего лишь более плотными сгустками тумана. Собачки с негромким тявканьем скакали вокруг скамейки, то и дело прихватывая хозяек за юбки, тем самым пытаясь вовлечь в игру. Мия решила, что сейчас самое время. Она присела, ловким движением вытянула из-за голенища сапога спрятанную там кость, покрутила перед носом своей собачки, а потом бросила её к скамейке, одновременно отпуская поводок. Пёсик жадно потянул носом, завилял коротким хвостом и ринулся за столь аппетитной добычей. Которая упала как раз перед собачками тех двух девиц.

Девицы завизжали, когда их внешне благопристойные собачки в один момент стряхнули с себя этот образ, вспомнили повадки своих диких сородичей и с рыком сцепились за право обладать сахарной косточкой.

— Персик! Стой, Персик! — выждав пару секунд, Мия вскочила, подобрала юбки и побежала к скамье.

Разнять собачью свару оказалось не так-то просто. Персик скалился и клацал зубами, тонконогая собачка с каштановой шёрсткой рычала почище волка и даже умудрилась порвать рукав платья служанки, пытавшейся её оттащить. Кассандра верещала как свинья под ножом мясника, а Бэктрисс проявила несвойственную для девицы её положения сноровку и вспрыгнула на скамью. Так получилось, что в какой-то момент коробочка с пудрой выпала из её рук, но Мия успела её поймать и, когда собак наконец-то разняли, с виноватой улыбкой протянула хозяйке. Девицы оказались столь ошарашены произошедшим, что даже ничего не сказали, — только испуганно смотрели на своих собачек, которых наверняка привыкли кормить с серебра и укладывать спать на бархатных подушках. Правда, служанка принялась высказывать Мие, что это она виновата, и попыталась выяснить, кому она служит, чтобы непременно пожаловаться хозяевам, но не слишком усердно. Как видно, больше её беспокоило то, чтобы побледневшие девицы не лишились чувств и благополучно вернулись в свои особняки. Мия посильнее прижала к груди продолжавшую скалиться собачку, неуклюже поклонилась, пробормотала слова извинения и как можно быстрее покинула парк.

Охранник Дома Цветов пропустил её внутрь без всяких вопросов — именно он парой часов ранее выдал ей этого лохматого Персика, будучи уверенным, что какой-то благородный господин и впрямь повелел своей прислуге выгуливать собачку шлюхи, как видно, ублажившей его как никогда прежде. Он уже протянул руки забрать Персика, когда Мия пискнула: «Я отнесу его владелице» — и проскользнула мимо. Охранник, правда, ничего ей и не возразил.