Сто имён одной воровки

Чтобы подняться на второй этаж, к будуару Булочки, ей пришлось протиснуться мимо деревянных лесов, на вершине которых пара мужчин в заляпанных краской рубахах расписывали потолки. Мия задрала голову и принялась рассматривать плоды их трудов. Работы были в самом разгаре, и половина потолка пока представляла собой чисто белое полотно. Все фрески со Старыми Богами оказались закрашены, там, где работы уже были завершены, вились затейливые цветочные узоры, а в лепных розетках размещались изображения полуодетых дев, никакого отношения к легендам не имевших.

Дверь будуара была приоткрытой, Мия просунула голову в щель, и, убедившись, что подруга не принимает никого из ранних посетителей, прошла внутрь. Булочка сидела на низком пуфике перед одним из зеркал и неторопливо расчесывала свои роскошные волосы. Одета она оказалась куда скромнее обычного, в длинный халат из расписного шёлка, а на шее был повязан платок с большим бантом. Правда, только зайдя внутрь Мия заметила, что в будуаре они не одни — на кресле спиной к двери кто-то сидел, но по уложенным в причёску длинным волосам Мия посудила, что это одна из цветочков.

Заметив её появление, Булочка радушно улыбнулась, поднялась с одного из кресел и поспешила навстречу. Мия отпустила засучившую лапками собачку и хотела было обнять подругу, но в последний момент посмотрела на своё платье, заляпанное следами грязных собачьих лап, улыбнулась и увернулась от рук Булочки. Персик радостно заскулил, завилял хвостиком и помчался к сидевшей в кресле девушке, та что-то умильно заворковала и поднялась из кресла. И только в этот момент Мия поняла, что никакая это не девушка. Она несколько опешила, но быстро взяла себя в руки.

Нет, на лицо то была чисто девица — пухлые яркие губы, подведённые глаза с густыми ресницами, точёный нос и высокие скулы. Локоны цвета тёмного шоколада были уложены в изящную причёску, украшенную заколками с блестящими камнями, в ушах позвякивали серьги с массивными подвесками, а на тонких пальцах с накрашенными ногтями переливались перстни. И только одежда — широкие шёлковые шаровары и прозрачная пелерина с длинным шлейфом — нисколько не скрывала худощавый, но явно мужской торс, плоский живот и золотые колечки в, как видно, тоже подкрашенных сосках. Не сказать, чтобы Мия сильно тому удивилась, — Дом Цветов славился тем, что мог удовлетворить любые, даже самые экзотические потребности своих посетителей, так что ничего странного в присутствии тут этого юноши не было.

— Персик, мой милый Персик! — юноша подхватил пёсика на руки и принялся с ним сюсюкать, как с несмышлёным младенцем. — Ты хорошо погулял? Мой сладкий мальчик, ты соскучился?

Голос у юноши оказался преувеличенно-жеманным и таким слащавым, что Мие показалось, будто она в чан с сахарным сиропом упала. Она слегка скривилась от этих манер и прошла вглубь будуара. Булочка, пока ни слова не сказавшая, протянула ей бокал розового вина, но Мия лишь слегка мотнула головой. Подруга пожала плечами и сама к нему приложилась. А Мия застыла напротив воистину королевского ложа, за которым теперь красовалось изображение трёх обнажённых дев, танцующих на берегу озера.

— Прежняя лучше была, — рассматривая картину, произнесла Мия.

— Лучше то лучше, — протянул стоявший позади юноша, — а эта безопасней. За неё в ереси не обвинят и на суд церковный не потащат. Да и шкурку не попортят.

Мия обернулась и непонимающе уставилась на него, потом перевела взгляд на Булочку, которая вся как-то сникла и опустила глаза, пальцы её потянулись к платку на шее и начали его теребить. Потом она потянула за край, бант развязался, и платок соскользнул вниз, обнажая жуткого вида лиловые синяки, окружившие шею наподобие ошейника. Мия почувствовала, как её глаза округлились от ужаса и прикрыла рот ладонью.

— Это… Кто это сделал?

— Один не в меру дланебоязненный господин при виде той фрески со страху чуть штаны не обмочил, да и донёс на меня церковникам, — голос Булочки оказался хриплым и надтреснутым, и говорила она с заметным усилием, — а те сейчас в любом чихе хаммаранопоклонников видят. Особенно после того, как мэтр наш отдал Длани душу. Меня даже казнью стращали, да вот хозяин наш отбил, обещал им, что проучит хорошенько.

— И вот так проучил?

— Зачем же. У нас тут много любителей… разного. Вот меня в наказание одному из них и… — Булочка зашлась кашлем, больше похожим на собачий лай, схватилась за горло, а потом, допив остававшееся в бокале вино, просипела, — может, лучше бы и впрямь казнили.