Сто имён одной воровки

Образ множества прыгающих по тёмным плитам замковых коридоров лягушек и охотившихся за ними кошек вдруг с кристальной ясностью предстал перед глазами. И это оказалось столь забавным зрелищем, что Мия даже засмеялась, правда, смех больше походил на клокотание. Гиллеар обхватил пальцами её подбородок и приподнял лицо. На краткий миг Мия встретилась с ним взглядом, и отчего-то это слишком сильно её смутило. Нет, смотреть ему в глаза вовсе не хотелось. Куда угодно, лишь бы не в глаза. Да и видок у неё сейчас… Наверно, она вся красная, с опухшими носом и губами и вообще… Хотя, с другой стороны, какая разница? Разве ей важно, как она выглядит в глазах этого… чародея?

В руке его откуда-то появился носовой платок, которым он стёр с её щёк ещё не высохшие слёзы и даже прижал его к носу, из которого, как видно, тоже текло. Потом провёл большим пальцем по подбородку, чуть задевая нижнюю губу, и от этого жеста в груди что-то заныло. Он ведь сейчас её не… Но он только погладил Мию по щеке, заправил прядь волос ей за ухо и спросил:

— Успокоилась?

Да, она успокоилась. А ещё разозлилась, правда, исключительно на саму себя. Нашла перед кем показывать свою слабость! Нашла перед кем ныть, а ещё и обниматься, это вообще что-то немыслимое! Он ведь мог воспользоваться ею, с него станется, Мия это прекрасно знала!

Она с силой сжала челюсти, так, что зубы почти скрипнули, а потом повела плечами, выворачиваясь из его объятий, и пробурчала:

— Руки при себе держите.

Чародей усмехнулся, но сразу же отстранился, одёрнул смятую, наверняка насквозь мокрую рубашку, а потом махнул рукой и сказал:

— Иди к своему зеркалу, Ласточка. И да смилостивится Владыка над тобой.

Глава XII. Пред зеркалом воспоминаний. Часть V

Непроглядно-чёрная поверхность зеркала внушала страх. Даже издали она казалась жутким провалом в небытие, так что понадобилось собрать все свои силы для того, чтобы хотя бы к нему подойти. Ноги не слушались, во рту всё пересохло, а ладони, наоборот, покрылись липким потом.

— Что… Что я должна сказать? Какое-то… заклинание? — запинаясь и глотая звуки, спросила Мия.

— Просто скажи, что именно хочешь увидеть.

Она замерла над зеркалом, словно над пропастью, пытаясь осмыслить эти слова. Что она хочет увидеть? А вообще хочет ли? Кажется, в этот момент она больше всего хотела отсюда убежать как можно дальше, сжаться, спрятаться, закрыть голову руками и сидеть в тёмном и тихом месте так долго, как только сможет. А потом забыть, забыть всё на свете, это клятое зеркало, эту жуткую лабораторию, замок и дорогу к нему. И чародея тоже забыть, будь он неладен. Найти бы то зелье, дарующее забвение, и выпить ещё раз, лишь бы заглушить это отвратительное ощущение, словно под черепом у неё что-то скребётся. Лишь бы ничего этого не было. Мия глубоко вздохнула, сжала ладони перед собой, подцепила пальцами манжет рубашки и принялась теребить его, словно пытаясь найти успокоение в этих повторяющихся движениях. Потом опасливо глянула через плечо, куда-то туда, где стоял Гиллеар, и спросила:

— Ты тоже это увидишь?

— Если обещаешь ничего здесь не трогать, то могу выйти, — с лёгкой усмешкой в голосе ответил он.

На что Мия только фыркнула. Вот ещё, нужны ей все эти дурацкие магические штуковины! Да и не всё ли равно? Разве может быть в её прошлом что-то, чего не стоит видеть чародею? Разве… Тут она поджала губы и опустила голову. В голове крутился вихрь мыслей, и некоторые из них особенно её беспокоили. Неоформленные, зыбкие, как портамерский туман.

Кажется, ей всё-таки было не всё равно. И это только всё усложняло.

Она потянулась уже к камню, но почти сразу сжала кулак и отдёрнула руку, как от огня. Пальцы дрожали, словно она слишком долго провисела на отвесной стене, цепляясь за трещины. Собственная слабость раздражала так сильно, что тянуло себе же надавать пощёчин. Но Мия прилагала все силы к тому, чтобы это не бросалось в глаза. Что ей страшно до одури. Что ноги у неё трясутся так сильно, что она вот-вот упадёт. И что она отчаянно нуждается в том, чтобы Гиллеар хотя бы взял её за руку. Но думать об этом и уж тем более сказать было даже страшнее, чем взглянуть в зеркало.

— Может, зря всё это? Ну, узнаю я, и… Дальше-то что? Даже если у меня где-то есть семья, я ведь вряд ли их смогу найти, да? И что я делать буду?

Он даже что-то начал отвечать, но Мия замотала головой и заговорила быстро, путано, так, словно бы слова сами выпрыгивали из её рта, неподотчётные разуму: