Сто имён одной воровки

Наверху, в лаборатории, которая располагалась ровнёхонько над кухней, раздался какой-то шум, и Лаккия настороженно подняла голову, спавший в углу у печи Уголёк тоже приоткрыл один глаз, горящий ярко-жёлтым огнём, и повёл ухом. Мия прислушалась, но кроме торопливых шагов и едва различимого даже для её чутких ушей звяканья алхимических сосудов ничего больше не услышала. В заставленной хитроумными агрегатами, горелками, тиглями и стеллажами лаборатории сейчас орудовали двое студентиков, очередные стажёры из Академии, прибывшие несколько дней назад. Мальчишки уверенно заявили себя едва ли не лучшими учениками на всём потоке, но Лаккия быстро спустила их с небес на землю, задав пару вопросов с подковыркой, в ответ на которые студенты только что-то печально блеяли, мол, «они этого ещё не учили». По достоинству оценив их навыки, она подрядила мальчишек на уборку в лаборатории, поручив им перемыть все склянки, флаконы и реторты и навести порядок на полках с ингредиентами, чем они сейчас и должны были заниматься, и, не дайте Боги, они что-то разобьют или испортят. Мия прекрасно знала свою подругу, давно ставшую для неё почти что старшей сестрой. Лаки была доброй, весёлой, дружелюбной — и страшной в гневе женщиной.

Но больше из лаборатории никаких подозрительных звуков не раздавалось, так что Лаккия едва заметно облегчённо выдохнула и достала из-под стола большую плетёную корзину, полную стеблей полыни. Она уже начала раскладывать полынь на столе, когда в дверь чёрного хода кто-то тихо постучался. Лаккия бросила на Мию быстрый взгляд, словно спрашивая, не ждёт ли она кого, но та только недоумённо пожала плечами. Ворча себе под нос «И кого ещё нам ветром принесло», она нырнула в прихожую, загремела там засовами, Мия услышала, как с противным скрипом открылась дверь, и Лаки сказала кому-то:

— Добрый день, какая честь видеть вас, любезный господин! Проходите!

И правда, кого это принесло? Что за срочная нужда пригнала какого-то благородного господина в тот самый день, когда Лаки позволила себе не открыть лавку и заняться одними только заготовками? На улице Аптекарей алхимических лавок полно, как гальки на морском берегу, так почему же этот любезный господин ломится именно к ним?

Впрочем, все вопросы отпали разом, когда из прихожей внутрь зашёл Ваган. Бегло осмотрев тесную кухню с её закопчённым потолком, заляпанной жиром и следами всяческих алхимических настоев печью и множеством пучков трав, висевших на протянутых от одной стены к другой верёвках, он брезгливо поморщился и глянул на Мию.

— Отпуск по женскому здоровью, мастер! Ещё один день…

— Умоляю, избавь меня от этих мерзостных подробностей, Кудряшка! — лицо Вагана перекосила гримаса отвращения, и он судорожно замахал руками. — Да я и не к тебе.

— Присаживайтесь, любезный господин Вагаллис, — Лаккия указала рукой на один из стоявших у стены табуретов.

— Премного благодарю за предложение, я постою.

Лаккия хмыкнула и, пробормотав что-то себе под нос, вернулась к своей полыни. Её нарочито почтительное обхождение с мастером слегка насмешило Мию. Вообще-то Лаки прекрасно знала, кем именно является «любезный господин Вагаллис», более того, она и сама была одним из снабженцев Гильдии. Ко всему прочему, матушка её когда-то была простой гильдийской девкой, которая после того, как где-то раздобыла золото на выкуп, вышла замуж за портамерского алхимика Лантора и родила Лаккию. Правда, через пару лет она, как видно, устала играть роль благонравной жены и заботливой матери, да и сбежала из дома с каким-то не то пиратом, не то капитаном, и с тех пор никто о ней ничего не слышал.

— Итак, любезный господин, — Лаккия вернулась к разделке полыни, вполглаза поглядывая на мастера, — что привело вас в эту скромную обитель?

— Тебя рекомендуют как одну из лучших алхимиц Портамера. Скажи, что тебе известно о, м-м-м… неких алхимических свойствах, м-м-м… неких частей тела, м-м-м… единорога?

— Единорога? — Мия от удивления вскинула брови, но Ваган только резко махнул ладонью, веля ей замолчать.

Лаккия же, не отрываясь от своего занятия, принялась рассказывать:

— Единорог… Что ж, в первую очередь славится порошок из его рога. Истёртый в мелкую пудру, он весьма популярен среди мужчин, испытывающих определённые затруднения… в любовной сфере. Говорят, что после приёма того порошка мужской орган обретает каменную твёрдость, прямо как тот самый рог, и остаётся таким на весьма продолжительное время. Да что я вам рассказываю, у вас же весь порт этой дрянью завален, откуда только его не тащат, и из Сотера, и из Мибии, да даже из Серенгара. Но если вы, любезный господин, хотите услышать мнение специалистки, — последнее слово Лаккия произнесла с нажимом и посильнее рубанула ножом по столу, — я вам так скажу, что за всю свою жизнь я настоящего порошка не видела. Всё, что попадалось мне в руки, было обычной костяной мукой да толчёной известью.

— Лаки, так а если то мука да известь, то как оно работает? За тот порошок, я слыхала, хорошо платят.