Сто лет и чемодан денег в придачу

Аллан не видел смысла в том, чтобы отправлять людей на тот свет без особой надобности, и поэтому обычно следил, чтобы на соответствующем мосту к моменту, когда тот должен взлететь на воздух, никого не было. Как, например, в случае с тем последним мостом, который Аллан успел заминировать прежде чем окончилась война. В тот раз он только-только управился и отполз назад в кустарник позади одной из мостовых опор, как показался, чеканя шаг, патруль противника, а посередке шел какой-то маленький господин с медалями. Они приближались с другого берега и, похоже, не подозревали что республиканцы совсем рядом, а тем более — что сами они вот-вот составят Эстебану и десяткам тысяч других испанцев компанию в вечности. Но Аллан решил, что это, пожалуй, чересчур. И, поднявшись из-за куста, принялся размахивать руками.

— Уходите оттуда! — завопил он маленькому с медалями и его свите. — Бегом отсюда, быстро, пока не взлетели на воздух!

Маленький с медалями попятился, но свита обступила его кольцом. И потащила его вперед по мосту, не останавливаясь, пока не поравнялась с кустом Аллана. Восемь винтовок прицелилось в шведа, и как минимум одна в него бы выстрелила, если бы в этот миг позади них мост не взлетел на воздух. Взрывной волной маленького с медалями швырнуло в тот самый куст, у которого стоял Аллан. В образовавшейся куче-мале никто из приближенных маленького не посмел пустить в Аллана пулю — она могла попасть не в того, в кого надо. К тому же он, похоже, штатский. А когда дым рассеялся, уже не было и речи о том, чтобы отправить Аллана на тот свет. Маленький с медалями взял Аллана за руку и сказал, что настоящий генерал знает, как выразить свою признательность, и что теперь хорошо бы перебраться обратно на тот берег, хоть по мосту, хоть без моста. И если его спаситель за ними последует, то будет более чем желанным гостем, и генерал в таком случае пригласил бы его на ужин.

— Паэлья по-андалузски, — сказал генерал. — Мой повар родом с юга. ¿Comprende?

Еще бы Аллан не понимал! Он понимал, что на самом деле спас жизнь самому generalísimo и что, на свое счастье, стоит перед ним в своей замурзанной кофте, а не в униформе противника, понимал, что его боевые товарищи стоят на холме в нескольких сотнях метров отсюда и наблюдают за происходящем в бинокли, а еще он понимал, что ради собственного здоровья есть резон перейти на другую сторону баррикад в этой войне, смысла которой он до сих пор так и не понял.

— Sí, роr favor, mí general, — сказал Аллан. — Паэлья совершенно не повредила бы… А к ней, может, бокал-другой красного вина?

~~~

Когда-то, десять лет назад, Аллан попросился на должность подрывника на Хеллефорснесском литейном заводике. В тот раз он решил вычеркнуть из своего послужного списка некоторые подробности, например что он четыре года просидел в сумасшедшем доме, а потом взорвал свой собственный. Возможно, именно поэтому собеседование с работодателем прошло успешно.

Аллан припомнил это, когда разговаривал с генералом Франко. С одной стороны, обманывать вроде нехорошо. С другой стороны, есть ли смысл сообщать генералу, что Аллан сам и заложил взрывчатку под мост и что он прослужил три года на гражданской должности в республиканской армии? Не то чтобы Аллан сильно боялся, но на кону все-таки стоял ужин с выпивкой.

Когда тебе предлагают поесть и выпить, то правду можно на время и в сторонку отодвинуть, решил Аллан и навешал генералу лапши на оба уха.

И вышло, что Аллан оказался за тем кустом, убегая от республиканцев, что он сам видел, как мост минировался, и это еще повезло, потому что иначе он не смог бы предупредить генерала.

Почему Аллан очутился в Испании? Его сюда сманил друг, находившийся в близких отношениях с покойным Примо де Риверой. Но поскольку друг погиб от вражеской гранаты, Аллану ничего не оставалось, как сражаться в одиночку, чтобы не погибнуть. Он угодил в лапы республиканцев, но в конце концов умудрился вырваться.

Тут Аллан, быстренько сменив тему, стал рассказывать, что его отец был одним из приближенных русского царя Николая и принял мученическую смерть в неравном бою с вождем большевиков Лениным.

Ужин подали в палатке генерального штаба. По мере поступления красного вина в организм Аллана описания отцова героизма делались все более красочными. Больше растрогать генерала Франко вряд ли было возможно. Сперва ему спасли жизнь, а потом оказалось, что спаситель — чуть ли не родственник царя Николая II!

Угощение оказалась поистине изысканным — иного андалузский повар себе бы и не позволил. А вино лилось рекой за бесконечной чередой тостов — за Аллана, за отца Аллана, за царя Николая и за царскую семью. Наконец генерал уснул, обняв Аллана в подтверждение того, что они теперь на «ты» и без чинов.