Сто лет криминалистики

Стасу было тридцать семь лет, когда Эжебаер поручил ему экспертизу, выполнение которой принесло химику всеобщую известность. Фламандец по рождению, Стас изучал медицину и химию сначала в своем родном городе Лёвене. На чердаке дома своих родителей Стас построил маленькую лабораторию, приборы для которой он изготовлял сам. Среди них были также примитивные весы из металла, стекла и сургуча, на которых можно было отвешивать миллиграммы. Стас хранил эти весы до самого конца своей долгой жизни как талисман. В той чердачной лаборатории он стал первооткрывателем флорхицина. Это достижение побудило великого шведского химика Берцелиуса сделать такое заявление: «Химик, дебютирующий такой работой, заслуживает внимания». В 1835 году Стас, подобно многим своим современникам, отправился в Париж к таким ученым, как Гей-Люссак, Араго, Дюма и Орфила. Он заинтересовался Дюма, и именно ему не имеющий средств Стас должен быть благодарен за то, что почти четыре года он имел возможность работать в лабораториях, где познал чудесный мир химии. Здесь он осмелился поправить Берцелиуса, неправильно определившего вначале атомный вес углерода.

Стас, с ранних лет болезненный молодой человек, нервозный и впечатлительный, совсем подорвал свое здоровье в Париже. Заболевание желудка, видимо результат недоедания и нерегулярного питания, мучило его до последних дней жизни. Но когда в 1840 году Стас с помощью Дюма вернулся в Брюссель профессором химии, то вряд ли другой бельгийский химик тех дней владел такими знаниями, как он. Лаборатория Военной школы бельгийской столицы была недостаточно оборудована, и немецкий химик Либих добивался, чтобы Стаса пригласили в Германию. Однако Стас остался верен своей родине и во второй раз оборудовал частную лабораторию сначала на улице де-Шан-ин-Иксель, затем переехал в Сен-Жиль на улицу де-Жонкур в маленький домик, представлявший собой сплошную лабораторию. Здесь он прожил скромную жизнь до самой смерти в 1891 году.

В тот день, когда Эжебаер прибыл в Брюссель, Стас работал еще на улице де-Шан. Здесь с декабря 1850 года по февраль 1851 года он сделал второе эпохальное открытие токсикологии: разработал метод доказательства наличия растительных ядов — алкалоидов в самом теле пострадавшего.

Когда Стас получил необходимые материалы для производства анализов по делу об убийстве Гюстава Фугни, никто не подозревал, что убийство совершено при помощи растительного алкалоида. Эжебаер предупредил Стаса, что убийство могло быть совершено при помощи серной кислоты.

Разъедающие яды к тому времени были достаточно хорошо изучены, и Стас без труда установил, что об отравлении серной кислотой здесь не может быть и речи. Как и большинство его коллег-современников, из-за отсутствия других методов определения химикалиев Стас много раз перепробовал их на запах и вкус. Если положиться на обоняние, то он мог предположить наличие только уксусной кислоты. Узнав об этом предположении Стаса, Эжебаер сообщил ему, что труп обмывали и поливали винным уксусом. Тогда исследователь заподозрил, что большое количество уксуса должно было замаскировать признаки действия какого-то другого яда. И все же он начал с того, что пытался обнаружить во рту и в органах пищеварения трупа уксусную кислоту. Подозрение, которое у него возникло, заставило его действовать чрезвычайно осторожно. Он слишком часто убеждался, что яды легко разлагаются под действием тепла и воздуха, прежде чем их удается обнаружить. Чтобы не утратить и случайно не разрушить все имеющиеся вещества, он осуществил все выпаривания и фильтрования в основном в сложных закрытых аппаратах.

Содержимое желудка, кишечника и мочевого пузыря, переданное ему в смешанном со спиртом состоянии, состояло из черно-серой кислой кашицы. Одну половину Стас отложил для возможных последующих экспериментов, а другую смешал с водой, которую использовал для промывания желудочно-кишечного тракта, несколько раз профильтровал раствор, подогрел и дистиллировал его. Таким образом он получил красновато-коричневую жидкость, которую разделил на несколько проб. Одну из них выпарил до состояния сиропа. При этом образовался уксусный запах. Подмешав в две другие пробы едкое кали, Стас получил жидкость, которая имела запах, напоминающий запах мышиной мочи. Но этот запах был знаком многим химикам, когда они занимались кониином, ядовитым алкалоидом цикуты. Подозрение Стаса, что уксусная кислота послужила лишь маскировкой убийства при помощи более таинственного яда, получило первое подтверждение.

Как быть, если Гюстав Фугни убит с помощью растительного яда? Как быть, если в трупе один из тех ядов, которые еще никогда не удавалось обнаружить в мертвом теле, не удавалось обнаружить даже в содержимом кишечника, смешанном с «живой материей»? Как быть, если случай навел его на след алкалоида?

С этого момента Стас ни днем ни ночью не покидал своей лаборатории и наблюдал за своими ретортами, пробирками и реактивами.