Сто лет криминалистики

Уже практически за пятьдесят лет до этого пришлось отказаться от ссылки уголовников в колонии. Отсидев свой срок в английских тюрьмах, они выходили на свободу. И так как их никто не контролировал, большинство из них возвращалось к своим старым «занятиям». Лишь в 1871 году парламент принял закон, предусматривавший регистрацию рецидивистов с помощью фотографии и описания их личности. Но этот реестр вскоре перевели из Скотланд-ярда в министерство внутренних дел, где он потерял всякое практическое значение. Тогда Вильямсон вновь предпринял регистрацию в Скотланд-ярде. Лишь спустя восемь лет он смог увидеть результаты своих усилий, но тут Скотланд-ярду был нанесен тяжелый удар. Трое из самых старых и уважаемых сотрудников Вильямсона, Майклджон, Дружкович и Кларк, были разоблачены как взяточники.

Скандал в Скотланд-ярде породил новую волну недоверия. Поставленный перед выбором быть или не быть, Скотланд-ярд наконец-то получил твердую организационную структуру. Его возглавил любитель новшеств адвокат Говард Винсент, который поспешил в Париж, чтобы изучить работу Сюртэ. Винсент перенял все, что можно было заимствовать у французов. Вскоре из все еще разрозненной группы детективов он создал отдел криминалистического расследования, который определил лицо будущего Скотланд-ярда.

Одним из его нововведений была также организация надзора за уголовниками. По примеру Масе он с большим размахом начал коллекционирование фотографий преступников, собирал их в альбомы и трижды в неделю посылал тридцать детективов в тюрьму Холлоуэй, чтобы проверить, нет ли среди вновь поступивших знакомых лиц. Постепенно дело пошло успешнее. Как презрительно в Англии относились к Скотланд-ярду, видно из такого случая. Когда суперинтендент Вильямсон спросил одного незнакомца, который был очень похож на сотрудника Скотланд-ярда, вышедшего на пенсию: «Мы не знакомы? Вы у нас не работали?», то получил ответ: «Нет. Слава богу, так низко я еще не опустился…»

В 1884 году на пост начальника отдела криминалистического расследования был назначен новый человек, Джеймс Монро, долго работавший в Индии в британской полиции. Ему также довелось познать шаткие позиции Скотланд-ярда.

С 6 августа по 9 ноября 1888 года преступления неизвестного убийцы потрясли английскую общественность. Убийства происходили между одиннадцатью часами ночи и четырьмя часами утра в районах Уайтчэпл, Спайтлфилд и Стэпни. Все убитые были проститутками. За жестокость, с которой совершались преступления, убийцу прозвали Джек Потрошитель. Преступления прекратились так же неожиданно, как и начались, и остались нераскрытыми.

Конечно, возмущение лондонской общественности было закономерным. Но разве возмущение не должно было быть направлено на саму общественность? Разве убийства Джека Потрошителя не показали общественности с самой страшной стороны, куда ведет упорная неприкосновенность личных свобод (среди них, в частности, бесконтрольная свобода перемещения любого человека и право называться любым именем)? Разве парижские газеты не были правы, когда они с национальной гордостью иронизировали, что, мол, в Париже Джек Потрошитель не смог бы неделями совершать убийства?

Во всяком случае, над Лондоном витала тень Потрошителя, когда Гальтон работал в своей лаборатории над тысячами отпечатков пальцев. В 1892 году была издана его книга «Отпечатки пальцев». И несмотря на большой авторитет Гальтона, понадобился целый год, чтобы министерство внутренних дел обратило на нее внимание. Но и в 1893 году было еще не поздно, взяв на вооружение систему отпечатков пальцев, начать решительный бой с преступностью.

10. Бертильонаж или дактилоскопия?!

Со времени своего посещения Альфонса Бертильона в 1887 году Эдмунд Р. Спирмэн не переставал письменно и лично обращать внимание министра внутренних дел на бертильонаж. Он нашел себе союзника в лице честолюбивого вице-президента лондонского Антропологического института доктора И. Гарсона.

Борьба за бертильонаж стала для Спирмэна своего рода идеей-фикс. Он глубоко изучил методы идентификации, которыми пользовались в Скотланд-ярде, и описал их министерству в самых мрачных тонах.