Сто лет пути

В конце концов Шаховскому удалось попасть на шестой этаж, где размещался комитет по культуре, но там тоже некоторое время он бродил по пустым коридорам, пытаясь сообразить, в какой стороне кабинет Бурлакова, и тут ему навстречу вышел Говорухин, знаменитый режиссер и председатель этого самого комитета.

– Дмитрий Иванович! Ты к нам, что ли? А то я сейчас уезжаю!

– Здравствуйте, Станислав Сергеевич.

Они были давно и хорошо знакомы, Шаховской, как и еще несколько миллионов человек, Говорухина уважал безмерно, фильмы его смотрел столько раз, сколько их показывали – десять, значит, десять, пятьдесят, значит, пятьдесят.

– Ты по делу или просто так, время ведешь?

– Мне нужно с Бурлаковым увидеться.

– С Сашкой?.. – Говорухин вполне мог позволить себе не церемониться и всех так называл – Сашка, Димка, – и никто не обижался, еще бы!.. – Я с утра его видел. Где-то здесь был. А чего вдруг он тебе понадобился? Про музеи решил потолковать? Он у нас музейными делами занимается.

– Про музей и хотел.

– Я только что из Тамбова вернулся, вот у них там музей! Все ругают провинцию, а вот съездили бы, глянули, может, чему и научились у провинциалов. – Тут Говорухин оглядел Шаховского с головы до ног. – А ты чего такой солнечный, Дмитрий Иванович? Влюбился?

Это было так неожиданно и так… похоже на правду, что ему стало жарко и неловко.

– С чего вы взяли?

– Ну, ну, – сказал Говорухин. – Я же режиссер!.. Все вижу. Ишь ты, и покраснел даже! Да ладно, чего ты? Не отобью, не бойся. Некогда мне отбивать. Пойдем, доведу тебя до Сашки.

Они пошли по коридору, ухмыляющийся Говорухин и совершенно красный Шаховской.

– Ты можешь для меня одну штуку сделать? Я вот сейчас придумал.

– Да все, что угодно, Станислав Сергеевич.

– Чего угодно, мне не надо. А подбери ты мне материалы про начало Первой мировой, а? Всего сто лет прошло, а мы уж позабыли! Ей-богу, про Наполеона больше помнят. Вот скажи мне, ты знаешь, как Первую мировую в России называли? Вот как, как?

– Вторая отечественная.

– Я бы сценаристов нашел, может, фильм сняли б. Только материалы мне нужны такие, чтоб за душу брало, чтоб все понятно, с чего она началась и почему закончилась так… трагически. Сможешь?

– Когда вам нужно?

– Да когда, когда!.. В прошлом году уже. Я одну дуру попросил, журналистку, так она мне прислала пятьсот страниц, надергала из научных работ, там сам черт не разберет, чего написано. А ты толковый. Сумеешь?..

«Толковый» Шаховской отлично представлял себе, какую работу придется провернуть, чтобы собрать материалы, да еще такие, «чтобы все понятно» и «чтобы за душу брало», это не Борину статью почитать и поправить, но отказаться ему даже в голову не пришло.

Он быстро прикинул свои возможности.

– Сколько времени есть, Станислав Сергеевич? Если всерьез?

– Если всерьез, месяц, не больше. В помощь своих кого-нибудь дам. У меня в комитете все ребята дельные. Дур не держу.

– Это всем известно. Хорошо, я попробую. Начну готовить, пришлю, вы посмотрите, годится вам или не годится. Если я правильно понимаю, нужна короткая, но емкая историческая справка и какие-нибудь подробности. Совпадения, странности. Да?

– Во-во! Говорю же, понятливый! – Говорухин распахнул дверь в кабинет. – Маша, твой у себя? Я вам гостя привел! Сашка! Выходи!

Секретарша поднялась из-за стола, заулыбалась радостно, как все и всегда при виде Говорухина. Хотя ничего веселого или забавного он не говорил и не делал, часто бывал резок и даже грозен, но почему-то всем казалось, что сейчас начнется какой-то праздник, волшебство.

– Ну, спасибо тебе, Дмитрий Иванович. Если что, вопросы там какие-то, приезжай ко мне на «Мосфильм» или сюда приходи. Я больше нигде и не бываю.

Говорухин потряс руку выскочившему из кабинета депутату Бурлакову – Сашке, – сказал комплимент секретарше и удалился.

Шаховской с Бурлаковым посмотрели друг на друга.

– Прошу прощения, – начал наконец профессор. – Можете со мной поговорить? Недолго.

– Ну, конечно.

Тем не менее лицо у Бурлакова было удивленное, а Шаховской, оказавшись в кабинете, вдруг понял, что решительно не знает, о чем и как именно станет говорить. Когда он шел сюда, казалось, все очень просто, а на самом деле – как?..

Полковник Никоненко велел быть осторожным, но что это значит? Профессор умел разбираться в разного рода исторических загадках, но на оперативной работе состоял совсем недавно, опыта у него не было.

Сели по обе стороны приставного полированного стола, в центре которого стоял стакан с карандашами. Дмитрий Иванович вытащил карандаш и оглядел его со всех сторон.

– Может, кофе? – спохватился депутат Бурлаков.

– Кофе, – ухватился за предложение Дмитрий Иванович. – Спасибо. Я с утра в университете, у меня лекции, а потом семинары, и еще…

Тут он остановился, решив, что посвящать постороннего человека в свои дела, излагать ему факты биографии как-то совсем глупо.