Сто лет пути

– Не дознаются. Я спишусь со Столыпиным, попрошу о встрече, вряд ли он мне откажет. На вас ссылаться ни при каком случае не буду. В боевой группе точно знают, когда именно министр финансов отбывает во Францию?

– Известно, что на будущей неделе. Одна из горничных подкуплена, она сообщит, когда багаж будет сложен и паспорт готов.

– Времени совсем мало, – посетовал Шаховской. – Что бы вам раньше-то… Полицейскую операцию вполне возможно устроить, только как узнать точно, когда и где будут находиться руководители группы?.. Ежели группу обезглавить, никакие акты не состоятся.

– Тут я вам не помощник, – сказал Борис. – Секретность полная. Где они живут, когда у кого бывают, когда на Малоохтинском собираются, никто не знает.

– Тогда их нужно заманить, – неожиданно для себя выпалила Варвара Дмитриевна, и они оба, князь и социалист, уставились на нее. – Придумать наживку и поймать на крючок!

Они молчали, и в сумерках казалось, что на лицах у них странные гримасы.

– Эти ваши террористы все время ищут средства на революцию, правильно? И многие состоятельные люди им ссужают, так? Можно придумать, что объявился какой-нибудь сочувствующий богач и хочет внести свою лепту в дело террора. А условием поставить личную встречу! Мол, отдаст деньги только в руки руководителей группы, больше никому не доверяет. Террористы придут за деньгами, и мышеловка захлопнется.

Они все молчали. Варвара Дмитриевна нахмурилась, и Генри поднял голову.

– Что? – спросила она строго. – Что такое?

– Варвара Дмитриевна, голубушка, да вы умница! Это прекрасная мысль!

Князь вдруг поцеловал ей руку, она отняла.

– Мне нужно подумать, – произнес он скороговоркой. – Подумать, подумать. Приманка – отлично, превосходно! Расставить сети и захлопнуть…

– Чтобы товарищ Юновский сам занялся, куш должен быть уж очень велик, – сказал господин Викторов.

Шаховской отмахнулся.

– Об этом не беспокойтесь, у меня есть и золото, и бриллианты. Можно хоть чашку насыпать! Чтоб все правдоподобно, чтобы не спугнуть, заставить объяснить, на какое революционное дело будут потрачены средства. Что именно – газеты, прокламации, оружие, подкуп, агитация на заводах?.. Пока они будут объяснять… Лишь бы жандармы не сплоховали. Ах, какая вы умница, Варвара Дмитриевна!

Он вскочил и тут же сел обратно.

– Нужно только удержать все это в секрете. Депутат Алябьев знает руководителей боевой группы?

– За это поручиться не могу, но, скорее всего, знает. Впрочем, ему доверия нет. Социал-демократы выборы бойкотировали, он в Думу одиночкой выбирался и от участия в секретных операциях давно отстранен.

– В доверии нет никакой необходимости. Даже лучше, что не доверяют!.. Ни его, ни, следовательно, вас никто ни в чем не заподозрит. Действовать придется через секретных сотрудников, наверняка у Петра Аркадьевича имеются агенты среди социал-демократов. А обставить все так, будто дело не терпит отлагательств – жертвователь днями отбывает за границу, ждать не может, передать средства желает немедленно. – Князь помолчал. – Может быть, и успеем.

– Как же не успеть?! – воскликнула Варвара Дмитриевна. – Нужно, нужно успеть!

– Встречаться впредь удобнее всего в Таврическом. Вы, Борис, всегда можете ко мне обратиться якобы по думским делам, как к секретарю председателя, и такое обращение ни у кого не вызовет никаких подозрений. Как только мне удастся снестись со Столыпиным и разработать сколько-нибудь приемлемый план, я тотчас же вас извещу. – Шаховской встал со скамьи и помог подняться Варваре Дмитриевне. – И… не сомневайтесь, Борис. Вы поступили так, как вам подсказало ваше сердце.

– А поп? – неожиданно и не слишком понятно спросил социалист. – Не выдаст?

– Нет, уверяю вас.

– Варвара Дмитриевна, дайте слово никому не передавать, что от меня сегодня услыхали.

Госпожа Звонкова сказала даже, пожалуй, излишне резко:

– Я даю вам слово, господин Викторов! И, признаться, от вас я почти ничего и не слышала! Все больше от князя.

Шаховской дотронулся до шляпы – попрощался – и пошел с Варварой Дмитриевной и Генри по аллее.

– Дмитрий Иванович, что же будет?

– Будем надеяться, сработает ваша уловка, и на приманку террористов удастся поймать. Времени очень мало. Слишком долго решался господин революционер…

– Но ведь решился!

Шаховской улыбнулся.

– Из-за двух карамелек, да. Видите, как бывает.

– А министр финансов? Его ведь тоже необходимо известить!

– Думаю, это Петр Аркадьевич на себя возьмет. Тут ведь чем больше суеты, тем хуже, Варвара Дмитриевна. Прав наш революционер, такие обстоятельства требуют особой секретности. Хорошо бы, конечно, к делу решительно никого не привлекать, даже охранку, так ведь без них не обойдешься! Лишь бы не начали бумаг писать, со всеми департаментами согласовывать! Вы ведь знаете, как в России. Любое живое дело погубят бюрократы и крючкотворы.

Шаховской задумался.

– Впрочем, Столыпин человек решительный и честный. Хоть и не согласен я с ним…

– Столыпин – душитель революции, – заявила Варвара Дмитриевна как-то неуверенно.