Сто лет пути

…Нет, а все же это странно. Обыкновенно князь уезжал в коляске, так как жил далеко, пешком добираться долго и неудобно. Сейчас его коляска, которую Варвара Дмитриевна отлично знала, неторопливо ехала по мостовой почти вровень с ней.

Что это может означать?..

Она подтянула поводок и пошла потише, стараясь не терять Шаховского из виду. Никакой слежки она осуществлять не станет, конечно, но все же интересно, что происходит.

Дмитрий Иванович некоторое время шел впереди, потом оглянулся и махнул рукой своему человеку. Коляска остановилась под липами, а Шаховской свернул в боковую улицу. Варвара Дмитриевна с Генри повернули за ним. Бульдог задрал башку и посмотрел удивленно. Он точно знал, что они идут не туда.

…А как же вкусный ужин? Отдых от трудов под стулом хозяйки? Покойный вечер в кругу семьи, позвякивание посуды, привычные, любимые голоса? А потом валяться на ковричке до самого завтрака, а утром трусить на службу? Что может быть лучше?!

Генри даже приостановился, решив напомнить, что им вовсе не сюда нужно, а домой, но Варвара Дмитриевна сильно потянула за поводок. Пришлось покориться.

Князь шел быстро, и Варвара Дмитриевна, поймав себя на глупом любовании – широкоплечий, стройный, легкий – немедленно перевела взгляд на квадратную спину Генри Кембелл-Баннермана, а потом и вовсе перешла на другую сторону.

Вот так-то лучше. И ничего она за ним не следит! Просто ей интересно.

Князь свернул еще раз, и Варвара Дмитриевна заспешила. Если он сейчас войдет в один из подъездов, она даже не успеет увидеть, в какой именно.

Однако никуда сворачивать Дмитрий Иванович не стал, так и шел по тротуару. В переулке почти никого не было – все же вечер, хоть и светло, и тепло, и обыкновенно свинцовые петербургские небеса голубели по-весеннему, а в той стороне, где Нева, между серыми громадами зданий мелькала полоса розового, умиротворяющего заката. До белых ночей далеко, но предчувствие уже разлито в воздухе, даже каменные громады кажутся не такими мрачными и безнадежными, какими их выводил г-н Достоевский.

Вот ведь – весна! А там и лето не за горами, веселые сборы, поездка на пароходе в Нижний, где непременно будет ее встречать Василий, присланный из усадьбы за нею, особенный воздух, пахнущий покосом и чистой рекой, возы на городском спуске, над ними пыль и жаркое марево, сады, сады – особенная радость после Петербурга, где деревьям и травам нет места!.. Дорога до ворот усадьбы, – за воротами Варвара Дмитриевна всегда спрыгивала с коляски и бежала пешком, – приятные разговоры с Василием, любимцем с детства, который всегда интересовался делами Варвары Дмитриевны и ее брата-студента и рассказывал свои новости.

Если б не князь Шаховской с его сегодняшними причудами, все в жизни Варвары Дмитриевны было бы прекрасно!..

Князь между тем пошел помедленнее, как будто соображаясь с номерами домов. Варвара Дмитриевна подтянула Герни Кембелл-Баннермана поближе к себе. Вот наказанье, зачем она только пошла за ним?.. Сейчас, не дай Бог, он оглянется, увидит, со стыда сгоришь!

Однако князь не оглянулся. За восемнадцатым номером между домами открылась решетка, а за ней несколько лип, дорожки и в тени – скамеечки. Даже садиком это никак нельзя назвать – просто аллея, выходящая к Фонтанке. Шаховской зашел в калитку и уселся на вторую от входа скамью.

Что же теперь делать? Войти следом, сделать вид, что встреча случайна, – нечего и думать. Уйти совсем? Это самое правильное, конечно, но любопытство грызло и подтачивало ее. Любопытство и еще какое-то странное чувство, неведомое доселе Варваре Дмитриевне. Будто ей важно знать, что именно затеял Дмитрий Иванович и зачем уселся на вторую от входа скамью? Просто так или в романтическом смысле? И что она станет делать, если в романтическом?

Вот завтра она явится в Думу, зная, что Дмитрий Иванович накануне романтически сидел на скамье, и что? Весь интерес, вся сладость работы, горячих споров, политических баталий пропадет и утратится начисто!

Варвара Дмитриевна немного подумала, затем перебежала улицу, завернула за угол – недоумевающий Генри трусил за ней – вышла к Фонтанке, еще раз повернула и вошла в аллею с другой стороны, Дмитрий Иванович посиживал спиной к ней. Здесь были насажены плотные и жесткие кусты, сквозь которые Варвара Дмитриевна тихонько пролезла, придерживая юбку, и оказалась в зарослях сирени. Только бы князь не заметил! Хорошо хоть вокруг ни души.

Сердце у нее колотилось от переживаний и стыда.

…Вот, милостивая государыня, какая вы невозможная! Впрочем, это придется обдумать позже, сейчас не до обдумываний.

Генри тяжело дышал рядом. Хорошо хоть она с компаньоном, одной было бы совсем невыносимо.

Сирень, готовая зацвести, уже тонко и сладко пахла. Варвара Дмитриевна нагнула к себе кисточку и понюхала независимо, как будто только для того и забралась сюда, чтобы насладиться ароматом.

Минуту, когда рядом с князем на скамейке возник еще один человек, она пропустила, как будто тот из вечернего воздуха материализовался.