Сто лет

Юханнес лучше других знал, где может спрятаться мальчик, убежавший от всего мира. Они нашли его в расселине скалы. Иаков сидел в глубине, укрывшись от ветра и дождя. Лицо было грязное от слез и засохшей крови, что текла из носа. Он был насквозь мокрый и испуганно смотрел на них. Юханнес сам вытащил его оттуда. Никто ничего не сказал. Почти всю дорогу до дому отец нес его на руках. Сара Сусанне с трудом семенила за ними. Для разговоров не подходило ни время, ни место. Но она знала, что разговора не избежать. И начать его придется ей. Юханнес ни за что не станет бранить ребенка. Во всяком случае, за такую провинность.

Когда впереди показался освещенный дом, Юханнес опустил Иакова на землю, чтобы никто не видел, что его, как маленького, несут на руках. Мальчик шел между ними, опустив голову. Юханнес остановился и взял его за руку:

– Пппоо мммннне, тттак ппперррееедррраззннивай ммменя, сскколькко вввлллеззетт, тттолькко чччтобы мммаммме ззза тебя ннне бббылло ссстттыддднно.

Тогда Иаков протянул Саре Сусанне другую руку и испуганно взглянул на нее:

– Мама, я больше никогда не буду так делать… Она сжала его ледяную ладошку и сглотнула слюну.

– Мне тоже не следовало тебя бить, Иаков. Обещаю, я больше никогда тебя не ударю!

Агнес и Карл встретили их в прихожей. Первым делом Агнес постаралась встретиться глазами с отцом. Старшие дети предпочитали Саре Сусанне отца. Она всегда была занята малышами и хозяйством. Как получилось, что Юханнес, которому было так трудно разговаривать с ними и который почти постоянно отсутствовал, сумел завоевать их доверие? И почему у нее при виде этого доверия кольнуло сердце?

Юханнес Непобедимый

Новый кошельковый невод прибыл за неделю до того, как Юханнес узнал, что выше по побережью появилась сельдь. За несколько часов он собрал людей и сам стал во главе артели. Это было уже не первый раз. Собралось несколько карбасов, не они одни охотились за серебром моря.

В лучах осеннего солнца Юханнес стоял на корме карбаса со свинцовым лотом, прикрепленным к тонкой медной проволоке. В очередной раз он опустил лот почти до самого дна. Лицо у него было сосредоточенно и неподвижно. В руках – напряжен каждый нерв. Напряжение поднималось к плечам и достигало подбородка. Все следили за ним и ждали сигнала, говорящего, что лот соприкоснулся с большим косяком сельди и что здесь стоит забросить невод. Артельные на других карбасах следили за ними на некотором расстоянии.

Юханнес обычно не кричал, когда в одном месте собиралось сразу несколько артелей. Не следовало кричать, что он нашел ее. Сельдь. Сегодня он договорился со своим штурманом, что поднимет зюйдвестку левой рукой. Это будет означать только одно: бросай невод!

Все рыбаки заняли свои определенные места. Никто никому не должен был мешать. Море было гладкое, и небо блестело, как наточенная коса. С поднятых весел беззвучно падали капли. Напряжение витало в воздухе. Карбас был похож на гигантского паука, держащего людей, объединенных единым движением, единой мыслью.

И наконец началось. Сначала Юханнес почувствовал легкую дрожь в ладони. Дрожь дважды возникла и пропала. Потом она уже не прерывалась, как поток. Юханнес выждал еще минуту и сорвал с головы зюйдвестку. Лов начался.

Невод пошел! Кричать было не принято, потому что рядом были другие артели. Рыбаки в боте, оснащенном лебедкой, быстро гребли к берегу, чтобы там поставить его на якорь. Карбас постепенно окружал неводом то место, которое Юханнес указывал обеими руками. Концы невода находились еще далеко от берега, и рыбаки, как одержимые, спешили окружить косяк неводом до того, как сельдь найдет из него выход. Одни тянули концы к берегу, другие быстро крепили их к суше. Рыбаки в легких лодках, со своей стороны, как могли отпугивали сельдь от отверстия, образовавшегося между концами невода и берегом. Эти лодки находились у каждого конца невода, с них в воду бросали большие доски в виде рыбы, которые погружались головой вперед, к хвосту была привязана веревка.

Движения людей были быстрые и точные. Они бросали и тянули. Бросали и тянули. Из-за этого деревянные рыбы казались живыми. Неожиданно сельдь пошла к выходу из невода. Один из рыбаков начал топать ногами по дну лодки, другие бросали камни в голову косяка. И кричали. Грубыми, хриплыми голосами.

Юханнес был уже не торговцем, стоявшим у себя в лавке и следившим за тем, чтобы черные от жевательного табака плевки покупателей попадали точно в плевательницу, или, прищурившись, сверявшим колонки цифр. Он был свободным человеком! Который в лодке плавал вокруг собственного невода, измерял глубину и решал, хорошо ли поставлен невод. Сказка! Невод оказался таким полным, что его пришлось окружить вторым запорным неводом и прикрепить с четырех сторон к якорям большого невода.