Сто лет

Ночью, даже во сне, Йордис вспомнила все, что случилось. Помнила и когда проснулась и услышала, что взрослые уже встали. Она подумала, что, если она останется лежать, дама забудет про нее, возьмет свою шляпу и уйдет на пароход. На потолке было не меньше миллиона сучков. Они проступали сквозь краску. Папа Рейдар объяснил, что эти сучки очень упрямые. Он ушел на шхуне с фрахтом, поэтому звать его было бесполезно. Йордис прислушалась, но голоса дамы слышно не было. Может, она уже ушла? Наверное, поняла, что им нужно копать картошку и у них нет на нее времени. В эту минуту Йордис увидела большой сучок, которого не заметила раньше.

Она уже хотела встать, как услыхала голос вчерашней дамы. И вспомнила все, что сказала мама Кьерсти. Это была уже не воображаемая угроза, а самая настоящая. Пожить некоторое время.

Она помнила об этом, глядя на большую муху, ползущую по ночному столику. Помнила, когда она встала и пальцами раздавила муху, помнила, когда размазала ее по белой кружевной салфетке. Помнила, когда ударила ногой деревянную лошадку, которая ночью всегда стояла возле ее кровати. Помнила, когда вскочила и поставила лошадку на колесики с такой силой, что лошадка откатилась на середину комнаты.

Помнила, когда спустилась вниз и была вынуждена сказать «доброе утро». Помнила, когда должна была съесть бутерброд, лежавший у нее на тарелке, и выпить кружку молока. Помнила, когда сделала вид, что обо всем забыла, и надела сапоги, чтобы идти на поле и помогать старшему брату собирать картофель. Помнила, когда взяла маленькие грабли, которые он ей сделал. Там, на поле, было много «золотых глазков», которые выглядывали из земли и от которых как будто горели руки. Но это было вчера.

Сегодня грабли были не нужны. Поэтому она не пошла к старшему брату, хотя он ждал ее и махал ей рукой. Она прошла мимо картофельного поля, обогнула хлев, но все равно ничего не забыла. Когда выдержать это было уже невмоготу, она повернулась и пошла обратно к дому. К маме Кьерсти.

Она хотела пройти через кухню. Потому что дама, наверное, сидела в гостиной. Нужно было снять сапоги и повесить куртку на вешалку. Очень тихо. Но собираясь идти дальше, она через закрытую дверь услыхала в кухне их голоса.

– Элида, нельзя вот так вдруг забрать ее отсюда!

– Вдруг? Ведь мы договорились, что я приеду и заберу ее, когда у меня будет дом. Ты это забыла?

– Да, но это было давно… А сейчас девочка знает только наш дом.

– Дело не только в этом. Я слышала кое-что…

– И что же ты слышала?

– Будто она вам надоела, будто вы ее не любите. Относитесь к ней не так хорошо.

– От кого ты слышала эту ужасную ложь?

– Это не имеет значения.

– Имеет! Элида, ты несправедлива ко мне! Я хочу знать, кто посмел это сказать!

– Это не имеет значения. Я не могу тебе сказать.

– Но ведь это ложь! Ты все придумала!

– Зачем, скажи на милость, мне это придумывать?

– Тебе просто нужен предлог, чтобы забрать ее у меня.

– Дорогая Кьерсти, спасибо тебе, ты нам очень помогла, дело не в этом… Но давай вспомним, что мы взрослые люди.

– Взрослые люди? Думаешь, это по-взрослому – забрать маленькую девочку из дома, который она считает своим?

– Ты обещала сказать ей, кто ее настоящие родители. Фредрик не виноват в том, что он заболел и умер.

– Я много раз говорила ей об этом. А вот что такой маленький человек понимает, это уже другое дело. Вчера она страшно разволновалась, когда ты приехала так неожиданно. Ребенку недостаточно просто рассказать. Надо считаться и с его чувствами.

– Милая Кьерсти, я родила десять детей. Думаешь, я не знаю, что у детей есть чувства?

Этому нужно было положить конец. Йордис влетела в кухню. Так быстро, что дверь даже не успела скрипнуть. Она остановила их голоса. На кухне вдруг стало очень тихо. Подойдя к столу, она забралась на колени к маме Кьерсти. Эта Элида сидела по другую сторону стола и следила за Йордис глазами. Сегодня ее лицо было мокрым от слез.

Мама Кьерсти обняла Йордис и прижалась губами к ее щеке. Но потом произнесла то, что было гораздо хуже, чем просто некоторое время. Гораздо, гораздо хуже.

– Милая Йордис, мы как раз говорили о том, что ты должна поехать и навестить маму Элиду и своих братьев и сестер. Это очень интересно. А потом ты сможешь вернуться… домой… через некоторое время.

Мама Элида привезла ее в такое место, которое называлось домом в Стренгельвоге. Это был дом человека, которого звали Ханс Улаи, он почти не бывал дома, уходя в море на своем рыбацком боте. И Йордис прожила в его доме гораздо дольше, чем некоторое время. Каждый день она надеялась, что это будет последний день ее пребывания у Элиды. И каждый раз ошибалась.