Сто лет

Судя по всему, Колбан был скучным глупцом, не проявлявшим никакого интереса к окружающим его людям. Этот пастор, живший на Лофотенах и в Вестеролене, был совершенно лишен способности понять человеческую душу. Хотя и состоял членом Королевского научного общества в Трондхейме.

Каждый раз, когда пастор читал эту писанину – иначе он не мог назвать подобное произведение, потому что исследованием оно никоим образом не являлось, – в нем закипала ярость. Это жгучее презрение помогало пастору пережить весь день. Ибо требовалось совсем немного, чтобы на фоне Эрика Андреаса Колбана почувствовать себя спасителем народа. Когда он начал читать, ему в голову пришла удачная мысль. Странно, что он не додумался до этого раньше. При удобном случае он покажет эту книгу своему другу Хенрику Дрейеру. И тогда они за пуншем и трубкой вместе посмеются над глупостью автора.

Пастор уже собрался вернуться к проповеди, когда вошла Урсула и, не спрашивая у мужа, есть ли у него свободная минутка, села к столу напротив него. По ее виду он понял, что на некоторое время о проповеди придется забыть. У жены было замкнутое, но обиженное выражение лица, которое он так хорошо знал.

– Урсула, дорогая, ты, кажется, не в духе?.. – начал он. Она не ответила, но лицо ее сделалось таким мрачным, что пастор понял: надо спасать положение.

– Почитай это, дорогая! И мы посмеемся вместе, – сказал он и раскрыл книгу на том месте, где преподобный Колбан описывал характер, обычаи и привычки своих прихожан.

Она покачала головой и поджала губы, тогда он начал читать ей вслух. Театрально изменив голос, словно испытывал отвращение от попавшей ему в рот кислятины. Прочитав несколько предложений, он замолчал, ожидая аплодисментов.

Ибо Колбан безапелляционно утверждал, что жители Лофотенов и Вестеролена не обладают сильным характером и только чувственные восприятия руководят их мыслями и поступками. Без «связи с внешним» душе не о чем размышлять. Их «душевными свойствами» являются спокойствие, удовлетворенность, открытость и податливость, что легко может привести их к чему угодно. Все решает мгновение. Люди бранятся или расплачиваются друг с другом, однако никогда не дерутся, даже если они пьяны. Они склонны к ссорам и не умеют прощать, но по натуре добродушны и легко жалеют того, кто по их вине попал в беду, и даже пытаются облегчить его участь. «Они бесконечно далеки от истинной культуры и образования, – писал Колбан, – и потому ими должны руководить авторитетные люди, в противном случае они будут вести себя как дети. Там редко встретишь светлую голову или гения. Зато много сонного равнодушия и провинциального апломба. В одежде и поведении они подражают горожанам. Если у них достаточно средств, то деревенские дети ничем не отличаются там от городских. На работу в будни они носят одежду из сермяги и домотканого полотна, но, идя в церковь наряжаются, надевают золотые кольца и серьги. В доме одного богатого крестьянина я видел зеркало, стол, занавески на окнах, обитые кожей стулья, пуховые перины, столовые приборы, водку, вино и воду. И кофе они пили два раза в день! Кроме того, люди в тех местах обладают странной бесчувственностью к горю и смерти. А потому уныние там большая редкость и наблюдается лишь у тех, кому изменило физическое здоровье. В случае болезни и сам больной, и его близкие желают ему скорой смерти. Но вызванное этой смертью горе быстро забывается, так как родственники покойного сосредотачивают свое внимание на оставшемся после него имуществе. Неблагодарность и не знающая удержу страсть довершают эту картину».

Аплодисментов не последовало. Голос Урсулы прервал пастора. Она вырвала книгу у него из рук и хлопнула ею по столу.

– Что за свинья! – проговорила она с резким немецким акцентом и произнесла короткую громовую речь по поводу отношения пасторов к людям вообще и нехристианского высокомерия Колбана в частности.

– Да-да, ты права, – согласился пастор, не ожидавший от жены столь бурной реакции. – Этого человека уже давно нет в живых.

Но пасторша не сдалась. Она как будто заказала эту сцену, чтобы использовать ее в своих целях. Она уже слышала подобные высказывания от людей ученых и неученых, от духовных лиц и от богатых торговцев. И в следующий раз молчать не станет.

– И что же ты тогда скажешь? – улыбаясь, спросил пастор.

Она вскочила и посмотрела на него в упор. Ее густые темные волосы растрепались, красиво очерченные губы потемнели, щеки стали пунцовыми. Она походила на большую птицу, приготовившуюся к нападению. Если бы пастора не испугала ее реакция, он бы продолжал улыбаться. Она была великолепна!