Сто миллиардов солнц

В зале зашумели и заспорили, и только итальянец остался нем и неподвижен, задумчиво хмурясь и теребя дорогущую золотую запонку на галстуке. В какой-то момент снова зажегся свет, и бессмысленные переговоры продолжились. В итоге, пришлось почти впустую потерять еще полтора часа и отпустить упрямых делегатов восвояси. Понятно, что некоторые проявят осторожность, но ведь далеко не все!

Но кавалер Сарто не стал спешить и выходить из зала вместе со всеми. Выразительно глянув в сторону Орлова и поймав ответный кивок, он дождался момента и сам прикрыл дверь, оставшись наедине с Президентом. Они сели напротив друг друга, понимающе усмехаясь, как старые приятели, несмотря на почти двукратную разницу в возрасте.

— Скажите, Марцио, — фамильярно спросил Орлов, зная, что собеседник и не подумает обидеться. — Эти остолопы хоть что-то поняли?

— Я тоже ничего не понял, Нико, — отшутился итальянец. — Кроме того, что вы задумали какую-то пакость для янки и не хотите, чтобы мы тоже пострадали. Верно говорю?

— Примерно так, — кивнул Орлов. — Но я с вами откровенен только потому, что вы единственный, кто внял нашей просьбе и не притащил на себе аппаратуру записи. Так что скажете? Есть шанс, что прислушаются?

— Не все, — серьезно ответил кавалер. — Кое-кто сильно соскучился по дяде Сэму и мечтает раздвинуть… горизонты евроатлантического сотрудничества.

Сарто лишь на секунду скорчил похабную рожицу, иллюстрируя свой пассаж намеком на неприличный жест, но Орлов не выдержал и от души расхохотался.

— Умеете вы формулировать! — отсмеявшись, похвалил он старого друга. — Да вся эта встреча, по сути, не имеет смысла, кроме одного…

— Самоуспокоение? — влет догадался старый интриган.

— Типа того, — кивнул Орлов. — Предупреждали их, просили… Пусть не обижаются.

— Можно еще раз посмотреть вашу карту? — вдруг спросил итальянец. — Нечасто такое можно увидеть.

— Пожалуйста, — охотно согласился Орлов, заново приглушая свет и возвращая проекцию карты. — Все происходит даже быстрее, чем мы думали. Янки действуют очень жестко, не считаясь с разрушениями и не жалея ракет. От Кубы скоро ничего не останется, бьют по площадям, по городам, по источникам воды. Вы знаете, как их генералы хвалятся? До экватора все сожжем, а дальше на юге будет каменный век.

— И что будет дальше? — мрачно спросил кавалер.

— Дальше? — невесело усмехнулся Верховный. — Дальше, как я сказал, скажется упорство и изобретательность «южан». Военная удача как капризная дама, друг мой, она легко может ускользнуть, оставив в ваших руках лишь надушенный пеньюар.

От такого сравнения знающий толк в капризных дамах итальянец от души изобразил аплодисменты.

— Браво, Нико, — похвалил он. — Мне, как вашему искреннему другу, остается лишь надеяться, что вы не надорветесь. И политика, и война, и наука, и межпланетные полеты… Вы очень серьезно взялись за дело, для этого требуется большая уверенность в своих силах. И очень символично, что ваша экспедиция, посвященная Марсу, началась одновременно с этой страшной войной.

— Совпадение, — пожал плечами Орлов. — С таким же успехом мы могли бы совершить облет Венеры. И что бы от этого изменилось? Янки давно готовились напасть и ждали только своих выборов. Мы тоже ждали, но не отменять же из-за этой авантюры то немногое, что может дать надежду на лучшее будущее?

— Вы верите, что «потерянное столетие», о котором все время твердите, можно преодолеть? — серьезно спросил пожилой кавалер.

— Нужно попытаться, — улыбнулся Президент. — Тем более, что время пришло, техника готова…

— А люди?

Вопрос, заданный итальянцем, ставился во все эпохи больших перемен и значимых преобразований. И наше время не исключение. Вот только нужно и можно ли знать ответ заранее?

— Люди с веками не меняются, Сарто, — ответил Орлов. — Так зачем сдерживать прогресс? Готовы, не готовы… Пусть приготовятся, иначе мы еще пятьсот лет впустую потеряем.

— Вы теперь собираетесь править небесами? — почти серьезно спросил кавалер. — Американцы дышат вам в затылок. Научное открытие, сделанное дважды, рано или поздно повторят и другие. Не слишком ли высок стал ваш полет? Больно будет падать.

— Мы затем и стремимся в космос, — усмехнулся Орлов. — Ведь тело, набравшее первую космическую скорость, обратно вниз уже не упадет. Я утрирую, но все же! Это касается не только одной страны, но и планеты и ее населения в целом. Выйдя в космос, мы повышаем свои шансы на выживание. Это банальные вещи, но от этого не менее верные.

— И Марс кто-то очень удачно «расконсервировал»… — пробормотал итальянец.

— Грех упускать такую возможность, — с улыбкой кивнул в ответ Орлов, а его собеседник снова задумался о том, что это может значить. Вполне возможно, что ничего…