Сто одна причина моей ненависти

Надо отдать ему должное – соображал он шустро. Минут через двадцать пригласил Людмилу ознакомиться с промежуточным результатом. За это время он нашарил три Анисьиных аккаунта в Сети и перепрятал простейшим способом – поменял несколько букв в написании ника с кириллицы на латиницу, отчего внешне ничего как бы не изменилось, и Анисья и не заметит ни за что, а вот поисковики уже тупили. Взламывать ничего не пришлось, девица утречком, когда проверяла почту, все пароли сохранила в Людином компе. На этом пока все.

– Супер, – оценила работу Люда. – Вот так просто можно заменить одну букву, и адрес уже другой сделался?

– Ну кое-что я у нее во внутренних настройках поменял. Но это уже профсекреты, – поспешил добавить Витюша, боясь обесценить труд. – Ща, передохну чуток и IP-адресом займусь. Ты ведь все еще хочешь узнать, кто твою квартирантку кошмарит?

– Кошмарит?! – делано удивилась Людмила. – Неужели? А я и не знала.

– Ну, может, оно и к лучшему, что не знала. Она не удалила историю, а я заглянул. Не умеет, наверное. Кстати, про кошмары, про наши, местные. Ты в курсе, что теперь этому вояке с третьего этажа полный трындец?

– Нет, не в курсе, – спокойно ответила Людмила.

Ответила спокойно, потому что Серега Портнов никого не убивал. Это главное. Все прочее – поправимо. Поколебавшись секунду, она поинтересовалась:

– И чем отличается полный трындец от частичного? Кстати, отчего вдруг такое злорадство, Витя? Он назвал твою подругу кожаной прищепкой?

Виктор замер от неожиданности, а потом зашелся хохотом. Ненатуральным и злым хохотом. Это уж Люда смогла отметить.

– Подруг у меня нет, а есть жена Альдочка. И к ней, как ты смогла убедиться, такое обзывалово не подходит, – отсмеявшись, проговорил он. – А чел этот мне просто не нравится. Не нравится мне, видишь ли, что он постоянно по двору шатается и на твои окна глазеет.

Вот это новость. Двойная новость, кстати. Хорошо, что Людмила привыкла делить информацию на семнадцать. Иначе, пожалуй, от гордости в зобу дыханье сперло бы, как у той вороны.

Она хладнокровно спросила:

– Получается, ты тоже шастаешь по нашему двору, если сделал такое наблюдение? А работаешь-то ты когда, Витя?

Откинувшись на спинку стула, тот с усмешкой проговорил:

– У меня много информаторов. А вот отчего ты так вспенилась, непонятно.

– Бесит, когда бред несут.

– Бре-е-ед?.. Скажешь, не было у вас ничего с бугаем этим, пока не разъехались кто куда? Хреново шифруешься, Валерьевна.

– Ну, учились мы вместе. И что дальше?

– А ничего. Повяжут теперь твоего… гм… одноклассника, как миленького. Свидетели подкатили.

– Что за чушь!

– Угу. Чушь. А как же. Короче, в квартире напротив, где консьержку упокоили, мамаша с пацаненком проживает. В тот день она пацану дохтура вызвала по причине высокой температуры и на каждый шум к двери металась, на дисплей посмотреть. Видеодомофон у них, как выяснилось. И видела дамочка, как заходил к Зинаиде мужик в «пятне», и приметы его запомнила. Жаль только, что видеозапись не велась на ее домофоне, но это дело поправимое. Очная ставка все покажет. Она почему сразу-то не проявилась?.. Их с малым в больницу забрали, а сегодня выписали. Люди тут же ее в курс дела ввели, и теперь она в полицию собирается. Хотя ушла уже, наверное. «Не желаю, – говорит, – рисковать жизнью сыночка, если в соседнем доме убийца на свободе ходит».

– Вот как? Надо же, – задумчиво произнесла Людмила. – И вправду полный трындец, ты не ошибся, Витя. Надо бы посоветовать ему поискать хорошего адвоката, как считаешь?

Виктор озадаченно взглянул на нее. Странная она сегодня, ведет себя не по прогнозу. Может, заблуждается Витя, и не очень-то важен Людку этот увалень из таежной военной части?

– А мужик твой когда заявится? – поинтересовался он небрежным тоном. – Ты хоть поставила его в известность, что у тебя тут беженцы нарисовались?

– А мужик мой, Витюша, на заработки умотал. За океан, в далекую Канаду. Но к Новому году обещался приехать. Тогда и познакомитесь. Кстати, ты как, передохнул? Не забыл, что подрядился IP-адрес выудить, откуда последнее письмо пришло? А то скоро сюда беженцы пожалуют в сопровождении Шарика. А с Шариком у вас неконтакт.

Витя недовольно сопнул носом, произнес: «Не стой над душой, мешаешь», – и углубился в работу.

Людмила не стала спорить, а вернулась на кухню. Неторопливо подошла к окну, потрогала прищепку возле подоконника, за которую крепилась стропа от Клашиной колыбельки. Вроде держит нормально. И отпирает, и запирает. Опустила вниз связку гаек на цепочке таймера, послушала его дребезжание. Села на диванчик.

Ей нужно было собраться с мыслями, решить, что делать дальше. Про Смоленск она Анисье ляпнула, уверенная, что та не воспримет сказанное всерьез. Но, во‐первых, Анисья такой человечек, что все воспринимает серьезно. А во‐вторых, почему бы им туда и вправду не сгонять.

Вот только Портнову сначала помочь нужно. Особенно в свете последних, таких неожиданных новостей.