Сто оттенков босса

– И мне, между прочим, тоже есть чем быть недовольным, – продолжал он. – Привести в святая святых, в сердце компании, в мой кабинет постороннего человека! А вдруг бы ты была промышленной шпионкой!

Ну тут он уже загнул.

– Но она точно знала, что я не шпионка!

– Это еще откуда? – не хотел сдаваться он. – Шпионки, они знаешь, как хорошо маскируются!

– Понятия не имею, – честно сказала я.

– Жду твоего вердикта!

Он скрестил руки на груди, словно и вправду приготовился ждать. Серые глаза хитро блестели, рукава футболки натянулись на крепких плечах.

Я подумала с несколько секунд (которые провела вовсе не бессовестно пялясь на Костика), а потом громко объявила:

– Виновна! – и стукнула скалкой по столу для убедительности.

Над столом взметнулось белое облачко муки.

– И кстати… – Костя проводил его взглядом и, словно вспомнив что-то не слишком важное, сказал: – Может быть, не нужно пирожков по рецепту Галины Ивановны? Давай мы всё это быстренько уберем и сходим в ресторан?

– Ты мне не доверяешь? Вкусно же получится!

– Окей, уговорила. Ради тебя я готов рисковать здоровьем и самой жизнью. Развлекайся. И не волнуйся, медицина сейчас шагнула далеко вперед. Меня наверняка спасут.

Вот же гад!

Следующее облачко муки летело уже прицельно – в него. Не долетело, Костик коварно увернулся, зачерпнул ладонью горсть теста, задрал мне футболку и щедро размазал тесто по животу. Я застыла, вытаращив глаза, чувствуя, как мокрое холодное нечто сползает по коже. А этот гад, этот невозможный, достойный худшей кары негодяй только смеялся в голос, ухватившись за живот. Смотрел на меня, на моё лицо, на грязную футболку – и снова покатывался с хохоту.

Ну нет, это ему даром не пройдёт!

Я сузила глаза, сунула обе руки в миску и зачерпнула сколько влезло. Двинулась к Косте с намерением жестоко отомстить, но он отпрянул и попытался схватить меня за запястья. Очень зря, тесто вместо того, чтобы спокойно лежать в ладонях, сорвалось и впечаталось в футболку моего драгоценного.

– Негодяйка! Преступница! – патетично взвыл Костик. – Ну, заяц, погоди!

Я с хохотом бросилась убегать, стараясь ничего не заляпать грязными от теста руками. Не преуспела, Костик нагнал меня, обхватил за талию и приподнял, хотя я изо всех сил дрыгала ногами, пытаясь освободиться. Сзади что-то зазвенело, кажется, миска с остатками теста. А потом в воздух поднялось мощное белое облако. О, а это мука.

Тем временем Костик посадил меня на подоконник и прижал спиной к стеклу.

– Ой-ой-ой, – я обернулась через плечо. Всё-таки сидеть на подоконнике на четырнадцатом этаже – это немного слишком. Потом повернулась, и смех застыл на губах, потому что Костя нагнулся и накрыл их жарким поцелуем.

Некоторое время мы, забыв обо всём, целовались, пока я не сообразила, что ерошу волосы Костика грязными руками, а он увлечённо прижимает меня к не менее грязной футболке.

Сообразила – и тут же об этом забыла. Подумаешь, двое вымазаны с ног до головы в муке и тесте – да и вся кухня ничем не лучше. Разве ж это имеет значение, когда губы горят от поцелуев, а томительное желание наполняет тело. Я обхватила Костика за талию ногами, он прижался ко мне, сзади спину холодила поверхность окна, спереди, сквозь наши мокрые грязные футболки, чувствовался обжигающий жар чужой кожи. А между ног нарастал другой жар, смешивающийся с ощущением кое-чего очень твёрдого и явно намекающего.

– Знаешь, говорят, лучшая диета – это секс, – шепнул Костик в промежутке между поцелуями.

– Тот, который вместо пирожков, да? – тихо рассмеялась я.

– Да! – в следующий миг меня подхватили под попу и поставили на ноги. Прямо на подоконнике.

– Что ты делаешь? – невольно испугавшись, я схватилась за стенку.

– Раздеваю любимую девушку, – Костик взглянул на меня снизу вверх. И, задрав подол грязной футболки, провёл языком по животу, слизывая остатки теста.

Я невольно ойкнула от прикосновения горячего влажного языка. А Костя продолжал, не обращая внимания на мою реакцию. Вернее, наслаждаясь этой реакцией, так, наверное, будет точнее. Он крепко держал меня за бёдра и продолжал: провёл языком дорожку от пупка к пуговице на джинсах, обдавая горячим дыханием, коснулся ямочки пупка. Я невольно вздрогнула, ощущая кончик языка в том месте: непривычно, неправильно и странно возбуждающе.

Потом Костя приподнял лицо, поймал мой смущённый взгляд. Широко улыбнулся.

– Я тебя люблю, – сказал как ни в чём не бывало.

Улыбка сама собой появилась на губах. Я готова была слушать это бесконечно. Особенно вот так, ни с того ни с сего, посреди развороченной кухни, хотя это кухня его квартиры, а Галина Ивановна придёт только послезавтра.

Пуговица джинсов мягко подалась под чьими-то наглыми пальцами. Костик смотрел на меня и раздевал на ощупь. А я не могла отвести взгляда от его потемневших от желания серых глаз.