Сто оттенков босса

Когда мы совместными, слегка мешающими друг другу усилиями избавили его от брюк, жар смущения опалил щёки, но я таращилась во все глаза. Он даже там был красивый. Хорошо сложенный, в меру длинный, в меру толстый. Я осторожно дотронулась до головки, облизнула губы.

– Боже, – выдохнул Константин Олегович. – Запретите этой женщине так делать.

Я только взметнула на него вопросительный взгляд, как он перешёл в наступление. Уложил меня на диван, накрыл горячим телом и, опираясь на руки, стал целовать. Сначала в губы, потом шею, ключицы, занывшую от нетерпения грудь. Почувствовав внизу его пальцы, я выгнулась навстречу, раздвинула ноги. К тому, что сейчас произойдёт, я была готова давно. Может быть, тогда, когда раздевалась, чувствуя на себе его голодный взгляд. Может быть, тогда, когда он повернул защёлку на двери. А может, уже тогда, когда мы вошли в лифт.

Словно почувствовав моё нетерпение, Константин Олегович не стал медлить с прелюдией. Осторожно направил член в меня. Головка вошла внутрь, я прикусила губу, ощущая, как она медленно, раздвигая собой стенки, продвигается сквозь напряжённые, подрагивающие, сжимающиеся тугим кольцом мышцы. Томительное напряжение толкало меня двинуться вперёд, шевельнуть бёдрами, самой насаживаясь на член, но я терпела, чтобы продлить удовольствие проникновения, прикусывала пальцы и наблюдала за Константином Олеговичем.

У него было очень беззащитное лицо. Как будто не он сейчас брал меня, а я владела им, безгранично и полностью. Как будто только от меня зависело, казнить или миловать. Он неотрывно смотрел на меня, опираясь на руки, и в его глазах горело такое неудержимое желание, что по телу прокатилась сладкая дрожь.

Мне льстило его желание, то, что ему сносит крышу так же, как мне, что он хочет меня так же сильно. Что так же зависим от меня, как я от него. Сводило с ума то, как он выдыхает воздух сквозь стиснутые зубы, как пытается удержаться, не соскользнуть с грани, доставить удовольствие сначала мне. Как гладит меня яростным жадным взглядом, как нетерпеливо целует, забыв о нежности, как мнёт грудь, ласкает соски, вырывая из меня невольные стоны. Нас словно захватило первобытное безумие, и мы стремились навстречу друг другу в этой древней пляске, соприкасались губами, стукались зубами в желании почувствовать сильнее, ближе, ярче.

Не знаю, кто не выдержал первым, но накатившая волна смела меня, окунула в невыразимое наслаждение, и я, кажется, даже застонала вслух. Во всяком случае, когда я пришла в себя, мир по-прежнему, как ни странно, оставался целым, а Константин Олегович, всё ещё нависая надо мной, смотрел на меня с немного усталой, но чрезвычайно довольной улыбкой.

– Согрелась? – спросил он.

Не то слово. Сгорела и расплавилась.

Я ничего не ответила, но ему и не требовался ответ. Константин поднялся с дивана:

– Чай совсем остыл. Я разогрею, – и скрылся в глубине кабинета.

Я тоже поднялась и села. Накрыла ладонями горящие щёки. Вот это и случилось. Совершенно незапланированно, с бухты-барахты, на одном лишь диком притяжении. А что теперь?

Я опасливо глянула на приоткрытую дверь кабинета.

Вдруг для Кости это только случайная интрижка? Вдруг он специально ушёл, давая мне возможность собраться и тихо сбежать, вдруг он хочет именно этого? Чтобы всё было красиво: внезапная страсть, вспышка и такое же быстрое исчезновение.

Моя нагота теперь казалась неуместной. Я потянулась к спортивным штанам. Торопливо натянула их и зашарила рукой под пледом в поисках спортивной кофты.

Нашла, накинула на плечи, быстро застегнула. Воровато двинулась к двери.

Голос Константина настиг меня на самом пороге:

– Планируешь бегство?

Я, не оборачиваясь, кивнула. Услышала быстрые тяжёлые шаги, звяканье чашки о столик – и в следующий миг меня подхватили сильные руки.

– Даже не мечтай. Не отпущу. И никому не отдам. Ну вот что ты опять себе придумала?

С души словно свалился камень. Я уткнулась носом в горячее плечо и пробормотала:

– Людей нельзя присваивать. Это противозаконно.

А уже в следующее мгновение я приземлилась ягодицами на офисный стол, а штаны заскользили по телу вниз.

21

– Ну согласись, она была не права и поступила с тобой отвратительно! – он говорил почти вкрадчиво. Змей-искуситель, да и только. – И должна понести наказание.

Я молчала и смотрела с сомнением. Нет, я была согласна на все сто! И с виной, и с наказанием. Но вот объединяться по этому поводу с боссом против родной сестры… Эта мысль была мне как-то не очень.

– И ведь ради чего! Да я запросто отпустил бы ее… если бы, конечно, она просила отпуск за свой счёт.

Ах он змей-искуситель! Когда Костик уговаривает – устоять совершенно невозможно. Особенно если он прав. Положа руку на сердце, Аринка поступила со мной, прямо скажем, некрасиво. Нет, конечно, в результате всё сложилось просто здорово, и я не в обиде. Но ведь вместо Константина Олеговича её боссом мог быть какой-нибудь совершенно несимпатичный мне негодяй. Что если бы массажа от меня потребовал не он, а кто-то другой?