Сто оттенков неба

Спрашивать, что произошло, не требовалось: ушлепок, посмевший ее обидеть, появился в дверях. Затащить его в коридор проблем не составило. Я его еще не тронул, а он уже обоссался от страха. Но не наказать его… такой выдержкой я не обладал. Его убить стоило, только за то, что он посмел до нее дотронуться. Думаю, Котенок не рассказала и половины того дерьма, что это чмо ей наговорил.

Даже понимая, что он мне не соперник, не получилось работать кулаками в полсилы. Та тьма, что поселилась во мне, требовала выхода. Приложив его раз шесть, я все равно не успокоился. Он должен был захлебываться сейчас кровью, а не лежать в палате! Никто не смеет ее трогать! Никто!

Для меня она – все в этом мире. И весь мир в ней.

Пацанам я еще в машине рассказал о Саше. Упомянул, сколько моей девочке лет. Восприняли они это спокойно. Алмаз даже пошутил:

- Хорошо, что ей восемнадцать: в последнее время ты меня и так работой завалил.

Удивительно то, с какой скоростью Саша оказалась под их защитой, с какой легкостью завоевала их сердца. Холодные, порой циничные они, как и я когда-то, относились к большинству женщин с небольшой долей уважения. Ирину и вовсе терпели с трудом, держались особняком, от грубости ее спасал только статус моей супруги. А тут два балбеса растаяли. Хотя… я могу их понять. Сам поплыл, стоило ее только увидеть.

Да и она смотрит на меня как-то по-особенному, боготворит будто. В ней я уверен: если завтра обанкрочусь, она не сбежит, будет поддерживать в каждом начинании. Встретить такую чистоту и искренность в моем мире практически невозможно. А именно этими качествами Саша подкупала.

А как Ромка с ней разговаривал! Мне-то понятно, информацию собирал, но как он это делал? Тонко, умело, каждое слово подбирал, чтобы Котенка лишний раз не расстроить. Кто-нибудь бы мне о таком рассказал, не поверил бы. Жесткий адвокат Роман Георгиевич Алмазов может быть нежным и внимательным.

Чем больше Саша открывалась, тем чаще я замечал злость в глазах друзей, за себя и говорить не стоит. И вот эту встречу я очень ждал. Точнее, я ее жаждал. Воздать все, что мать за эти годы причинила своей дочери, не получиться, но после нашего общения она десять раз подумает, что сказать и как сказать Саше.

Появились родственники моей девочки в тот момент, когда мы смеялись. Не находись Котенок в моих объятиях, я бы и так почувствовал ее напряжение и даже страх.

Пренебрежение и испуг в глазах незнакомой мне женщины с легкостью смог прочесть. Пока она не подумала, что может тут командовать, поставил ее на место. Ясно, что разговор будет напряженным, тяжелым. К этой родительнице у меня имелось несколько вопросов, и обсуждать их при Саше я не хотел. Любезничать у меня не получится, а Котенок лишний раз расстроится, наблюдая за этой неприятной сценой. Поэтому и отправил ее с Игнатом за продуктами. На Ворона можно положиться. Он сумеет отвлечь малышку, не позволит ей грустить.

- А Вовка где? - спохватился отчим Саши, когда за Сашей и Игнатом закрылась дверь.

- В больницу увезли! - жестко рыкнул я. Мамаша вздрогнула, попыталась открыть рот, но я перебил: – Как можно было этого урода оставить наедине со своим ребенком?! Вам в голову не приходило, что он может с ней сделать?

- Он – приличный парень, - все же попыталась она за него заступиться, взбесив меня еще больше.

- Приличные парни не пристают к девушке, как только за родителями закрывается дверь! Если бы с ней что-нибудь случилось… - я специально не стал заканчивать предложение: пусть додумывают сами.

- Пройдемте на кухню или сюда стулья принесем? – попытался Алмаз немного разрядить обстановку, пока я окончательно не вышел из себя.

Без слов женщина, а следом и ее муж, устремились на кухню.

Ромка занял место во главе стола, фигурально выражаясь, а мать Саши села напротив. Переминаясь с ноги на ногу, отчим так и не занял последний свободный стул, встал за своей женой.

«Тоже мне защитник!»

Свободный стул занял я. Хотя сидеть рядом с ними было противно.

- Ну, я вас слушаю, - начала недовольно женщина, пока мы с Алмазом переглядывались, безмолвно переговариваясь.

- Я начну? - спросил он меня, игнорируя мать Саши.

Получив согласие, Рома неспеша стал раскладывать на столе бумаги, договор дарения квартиры.

Я наблюдал, хотел понять, что эти двое из себя представляют. Под моим взглядом они терялись и нервничали. Чем больше я смотрел на них, тем сильнее клокотала во мне ярость, перерастая в ненависть. Любое их неправильное действие могло спровоцировать меня на агрессию. Нет, руки я бы не поднял, но в выражениях себя бы не сдерживал.

- Может, начнете уже? – поджав недовольно губы, спросила она.

- Послушайте сюда, - словно подзывая, ладонью махнул Алмаз, привлекая к себе внимание. – Я говорю, вы молчите, - негромко, но жестко произнес друг.

Глаза родительницы Саши недовольно засверкали. Возмущения, готовые сорваться с языка, она оставила при себе.