Сто оттенков неба

- Котенок, давай ты не станешь сейчас переживать? Я не обанкрочусь, сделав косметический ремонт. Документы убери, — протянул ей папку. - Больше никто не сможет претендовать на твое жилье. Замки завтра в квартире сменят, но ключи я на всякий случай у твоих забрал. Неизвестно, что там по пьяни придет в голову твоему отчиму.

- Макс, они так просто сдались? Я не верю! Мама бы не уступила. Что ты ей пообещал?

«Вот в чем причина переживаний»

Убедить ее, что родичи добровольно отказались от доли, не получилось.

- Я же уже тебе говорил: посчитав ущерб, она поняла, что заплатит больше, чем получит.

Умолчал, что пришлось пригрозить им уголовной ответственностью и выплатой алиментов.

- Макс, ты ей денег предложил? – спросила негромко она, ужасаясь, кажется, такой возможности.

- Саша, я мог и не предлагать, она добровольно согласилась подписать. Услышав их перепалку с отчимом, понял, что условия проживания оставляют желать лучшего. Продав твою квартиру, она надеялась сделать ремонт в своей.

- Макс, не надо им ничего давать, - строго произнесла моя девочка.

И я с ней был полностью согласен.

- Она от них отказалась, - признался я.

Саша облегченно выдохнула. Не знаю, что ее больше обрадовало, что я ничего им не дам, или то, что мать впервые повела себя достойно.

Но я все же решил помочь пацанам: небольшой ремонт, мебель в детскую и одежда на каждый сезон. Пусть хотя бы братья Саши живут в относительном спокойствии. Не хочется, чтобы эта змея срывалась на них. Хотя… эта женщина у меня стойко ассоциируется со старухой из сказки А. С. Пушкина. Сколько ни дай, ей все будет мало.

- Пойдем на кухню, а то мы ребят одних оставили, – несмело произносит она.

Смущается, что мы с ней заперлись в спальне. Я ее даже целовать не стал, чтобы губы не распухли, а то и вовсе из комнаты не выйдет.

Прямо за нами на кухню вошел Ворон в одних низко посаженных джинсах. Саша остановила на нем взгляд.

- Макс, он, правда, хирург? – шепнула она мне, улыбаясь. – Откуда у него время на спортзал?

- Оденься! - кинул раздраженно ему футболку, оставленную на кресле. - Давай, ты будешь только на мои кубики любоваться, Котенок? – шепнул ей.

Алмаз сидит довольный, словно накурился какой-то дряни. Ему эта сцена, видать, показалась забавной.

- Так я и не любуюсь, - возмущается моя девочка. – Удивилась просто.

- У него операции порой длятся по восемнадцать часов. Если Ворон не будет держать себя в тонусе, быстро окажется на больничной койке.

- Да это он перед студентками рисуется! – дразнит Алмаз Ворона. - На него весь женский состав меда слюни пускает. И не только женский…

- Заткнись! - предупреждает недовольно Игнат Ромку.

Ворон не любит вспоминать, как один парень долгое время писал ему записки с признаниями в любви.

- Все студенты называют его Коршун, - решаю я сменить тему. - Они уверены, что их препод не умеет улыбаться.

- Так если он улыбнется, его трусиками закидают, - ржет Ромка, а малышка начинает смеяться.

В такой же шутливой легкой атмосфере проходит ужин. Друзья подтрунивают друг над другом, заставляют Сашу улыбаться.

- Выпей немного вина, тебе не помешает, - предлагает Игнат Котенку.

Я напрягаюсь. Неужели, она расстроена, а я не заметил. Она отказывается, встает и направляется к окну, где у меня вместо подоконника широкая скамейка со множеством подушек. За окном еще светло и можно любоваться вечерним небом, окрашенным в яркие цвета закатного солнца.

Малышка созерцает природу, а я любуюсь этой девочкой, перевернувшей мою жизнь.

- Дашь ей время вырасти? – злит меня Ромка своим вопросом.

Мой взгляд красноречивее слов.

- Ясно. Крепко малышка держит за яйца? – тихо произносит, чтобы Саша не услышала.

- И не только за них, Георгиевич, - встаю со стула и направляюсь к ней.

- Сегодня небо необычное, смотри, – произносит моя девочка, поднимая на меня глаза, когда я сажусь ей за спину.

Обнимаю, прижимаю к себе.

- Смотри, какое яркое небо! - вновь переводит она мое внимание, замечая, что я смотрю только на нее. - А облака какие: пышные, белые-белые, необычные. Можно разглядеть причудливые формы.

- Красивый вечер, - соглашаюсь я.

Мы долго так сидим, обсуждаем облака. Эта игра затягивает, мы спорим и смеемся.

- Я вот совсем не вижу в этой коряге лебедя, - совершенно серьезно говорю я.

- Ты неправильно смотришь, - продолжает настаивать Саша.

Друзья смотрят на нас немного удивленно, посмеиваются, но я бы сказал, они мне завидуют.

- Я тоже вижу там лебедя, – даже не подходя к окну, выдает Алмаз, принимая сторону Саши. - Ты совсем, Шеф, без воображения.

Я готов его пристрелить, а он ржет.

- А вон то слева, большое такое, очень похоже на корову, - продолжает Алмаз бесить меня.

Он это облако даже не видит с того места, где сидит.

- Точно! - радостно соглашается Саша.

А я вот хоть убейте, не вижу там никакой коровы.

- Алмаз, тебе осталось отыскать доярку, - трещит Игнат.

- Сейчас отыщет, Ворон. У него третий глаз открылся, он через стены видит, - подтруниваю над ним.

В такой веселой, дружеской обстановке время летит незаметно, но в какой-то момент Саша обмирает в моих объятиях.