Читаем Сто поэтов начала столетия полностью

Сто поэтов начала столетия

Здесь-то и начинались внутренние проблемы, любой подлинной поэзии пожизненно свойственные, те стилистические и ритмические затруднения, без которых невозможно платить жизнью за стихи, как это полагается в русской (да вообще – в европейской поэзии). Янышев с первых шагов по страницам московских журналов, со времени первого успеха у читателя сталкивается с легко предсказуемыми трудностями. Поэзия родных осин не любит выключенного социального времени так же определенно, как и не выносит преизобилия знойных чинар и мускусных ароматов. Казавшаяся искренней (и подкупающей на фоне раздрая и разнобоя девяностых) непосредственность поэтического высказывания сталкивалась с предсказуемостью восточной поэтики афоризма, свежесть оборачивалась орнаментальностью, гармония – тягучей скукой. Именно в этих двух соснах стал понемногу блуждать янышевский дар, повторяемость поэтических афоризмов оставалась мастеровитой, но становилась все менее востребованной.

Направление новых поисков было задано нараставшей дисгармонией, русскому стиху после Пушкина соприродной и от него неотъемлемой. Все это зафиксировано в одном из лучших, на мой вкус, стихотворений Янышева, в котором размеренная афористичность сопряжена с парадоксами и диссонансами.

Мертвое живоеОбнял дерево – а оно мертво.Пригубил воздуха – он мертв.Раздвинул женщину – она мертва.Выдохнул слово – мертвое оно.Записал – стало еще мертвее.Запомнил – мертвое, мертвое, мертвое.Лег в могилу – и земля мертва.Подумал о прошлом, подумал о будущем –пустое и мертвое, мертвое и пустое.Встал, ощупал дух, понюхал тело –мертворожденное, мертвоумершее.Даже мысль – и та мертва, потому что о мертвом, о мертвом.И пришла любовь, и убила все мертвое.И поставила меня стеречь это мертвое.Почему меня? – живых спросите.Налейте чаю.

С тех пор для Санджара Янышева наступила сложная пора. Полностью вписаться в новые правила поэтической гибели всерьез пока, пожалуй, не удалось, но думается, что наш автор, расставшийся с поначалу подкупающим и гарантирующим временный и непрочный успех «местным колоритом», находится на верном (поскольку рискованном) пути. Об этом говорят некоторые из последних публикаций, об этом же свидетельствует книга Янышева «Природа» (М.: Изд-во Р. Элинина, 2007).

Мне бы легкости взять для восхода –Не у бабочки и самолета,Не в листве выходного дня,А в твоем основанье, Природа,В темном царстве, где нет огня,Где ни воздуха, ни меня…

Гармония в стихах Янышева оборачивается непредсказуемой сложностью, регулярность метра уступает место синкопам и ритмическим перебоям:

…Мы – изгой среди крошек и крыс,а любовь не слепая комета,но – цветок, вырезаемый извремени маникюрным струментом.Ничего, с чем при жизни я свык –ся, следовательно, вот свертокмоей памяти: кость или жмых…

…Трудно сказать, какие эмоции может вызвать очевидный уход в прошлое ташкентской стихотворной школы. Пожалуй, несомненно только одно: в ансамбле русской современной поэзии зазвучали новые самобытные голоса, среди которых одну из ключевых позиций занимает голос Санджара Янышева.