Сто процентов на троих

– Так для того и отдаю. Если вдруг Баграм возьмет тебя за… В общем, отдашь ему. Сразу же и отдашь.

– А как же приданое?

– Потом поговорим.

Артем вышел из машины, слегка приподнял пистолет в кобуре, чтобы легче вытаскивался, глянул на Любу, которая занимала место за рулем, подмигнул ей и направился к «Хаммеру».

Калитка не открылась. Ее просто нужно было приподнять и отставить в сторону.

В машине никого не было, двери закрыты, под капотом прохладно. Дверь в дом – заколочена. Артем заглянул в одно окно, в другое – вроде никого.

За домом разрослись деревья – грецкий орех, яблоня, черешня. Огород порос бузиной, идти пришлось по пояс в траве. А на ней еще не сошел недавний след. Кто-то уже начал протаптывать через огород тропинку: раза два-три туда-сюда прошлись – от машины к пролому в соседском заборе.

Соседний огород возделывался рачительной рукой, и огурцы посажены, и томаты, и баклажаны. Клубника росла, перчик болгарский. Вдоль забора – через весь огород – тянулся пышный малинник. Под его прикрытием Артем и подкрался к дому.

Во дворе тихо, ни единой живой души. Куда же делись люди, которых он видел? Неужели сбежали, встревоженные появлением подозрительного «Гелендвагена»? Или в доме затаились?

Входная дверь была приоткрыта, возможно, Артема заманивали внутрь. В заколоченной будке жалко скулила собака, навевая тоску.

Артем не торопился. Сначала он обошел дом, заглядывая в окна, только затем осторожно открыл дверь. Толкнул ее и сразу отскочил в сторону, опасаясь возможной растяжки.

Но гранаты за дверью не было. И на засаду Артем не нарвался. Он осторожно обследовал комнаты – никого. Кровати разобраны, и на диване кто-то недавно спал, и на полу лежал матрас.

На столе он заметил дорогой саквояж из крокодильей кожи с золоченными застежками. Открывать его не стал – вдруг заминировано?

Неожиданно Артем прислушался. Откуда-то из погреба доносились подозрительные звуки, как будто кто-то мычал. И вряд ли это бычок или корова…

Люк в погреб находился на веранде, накрытый затертым половичком. Если бы ни странный шум, Артем и не нашел бы его.

В погребе кто-то находился и звал на помощь. Возможно, бандиты Баграма закрыли в подвале хозяина дома. Связали, сбросили, опустили за ним люк и накрыли его половичком. Если бы бандиты сами скрылись в погребе, люк накрыть было бы некому.

В подвале действительно кто-то находился, из темноты отчаянно звал на помощь человек с заклеенным ртом. Артем осторожно спустился, пошел на звук. Не успел ступить и шагу, как уловил опасное движение за спиной. Но среагировать не успел. Что-то тяжелое и крепкое с разгона врезалось в затылок, и мир перед глазами с грохотом рассыпался на беззвучные куски.

В себя он пришел от яркого света, направленного в глаза. В первое мгновение он решил, что ему в лицо светит прожектор, но его слепило солнце – через окно. Он сидел на полу, спиной упираясь в стену. Слева от него стоял тот самый черноволосый тип, которого он видел на крыльце дома, а справа – на диване – восседал сам Баграм. Перед глазами расплывались радужные круги, но Артем все же узнал его – по крупному носу и массивным надбровьям. Баграм был явно из тех армян, которые с удовольствием находили в своей внешности сходство с боссами сицилийской мафии. Тем более что Баграм действительно являлся главарем преступного синдиката.

– Тебя сразу убить? – с едва уловимым акцентом спросил он. – Или помучаешься?

– Мучаешься ты, – уныло усмехнулся Артем. – От собственной злости. И жадности. К черту на кулички, из-за какой-то печатки.

А сам угодил как кур в ощип из-за своей патологической жадности. К смертельному риску. Подкрепление надо было вызывать, а он не удержался, сунул нос в хитро устроенную ловушку.

– Дело не в печатке, – качнул головой Баграм. – Дело в тебе, капитан.

– Дался тебе этот Бражник. Все равно его бы рано или поздно пристрелили. Не я, так кто-то другой.

– Но его застрелил ты.

– И я погорячился, – кивнул Артем. – И ты погорячился…

– Я погорячился? – сквозь хищный прищур тяжело смотрел на него Баграм.

– И не разойтись нам на узкой дорожке. Тут или я, или ты…

– Умрешь ты. По частям… Роберт!

Чернявый здоровяк кивнул, вынул из крокодилового саквояжа секатор, присел, положил инструмент на пол и схватил Артема за ногу. Сначала он снял туфлю, затем носок.

– Начни с мизинца, – небрежно обронил Баграм.

Артем дернулся, но Роберт держал его крепко. Сопротивление бесполезно, значит, нужно набираться терпения. Чтобы умирать медленно. И красиво.

Лезвия секатора плотно обжали маленький палец. Артем закрыл глаза, настраиваясь на боль. Но Баграм не спешил подавать знак.

– Тебе отрежут все, – сказал он.

Артем кивнул. Да, он все понимает, но мольбы о пощаде не будет. Хотя бы потому, что в этом нет смысла. Слишком хорошо он знал, с кем имеет дело.

– Твой отец будет недоволен.

– Тебе какая разница, за живого он отомстит или за мертвого?

– Разницы не будет. Если отомстит… Где печатка?

– На море. Там у меня дом… Ехать надо.

– Съездим.

– Там охрана, без меня никак.

– С тобой съездим. Но без твоих пальцев… Давай!