Сто рассказов из русской истории

— Крутится!

— Крутится!

— Стойте, так что же крутится?

— Колесо!

— Колесо!

— Колесо!

— Чье колесо? Какое?

— То, что на мельнице!

— Мельнице!

— Мельнице!

— Стойте же вы, пострелы. Кто починил? Говорите толком!

— Они, — отвечают Пашка, Наташка и Талалайка.

— Кто они?

— Ну, эти!

— Эти!

— Эти!

— Да говорите вы ясно, грачи — сороки!

— Те, которых царь в кандалах пригнал.

Мельницу, которую никто не мог починить, пустили в ход декабристы Николай Бестужев и морской офицер Торсон.

Среди декабристов много было людей знающих и умелых. Своим искусством и опытом многим в Сибири они помогли.

УРОДИЛОСЬ

Пашка, Наташка и бурят Талалайка новую новость несут по округе:

— Уродилось!

— Уродилось!

— Что уродилось?

Разводят ребята руками.

— Желтое, аж красное, — заявил Пашка.

— Длинное, — сказала Наташка.

Талалайка добавил:

— С хвостиком!

— Где уродилось?

— Там!

Показали ребята на стену, которая окружала Читинский острог. За этой стеной, за частоколом, был клочок земли. Перекопали ее декабристы, устроили огород. А нужно сказать, что в тех местах никто до этого огородами не занимался.

Про огороды первым узнал Талалайка. Залез он как-то на тюремную стену, а это совсем не простое дело, глянул внутрь — видит, декабристы копают землю.

Рассказал Талалайка Наташке и Пашке о том, что видел.

«Что же там такое?» — гадают те.

С этого дня и стали ребята приходить к стене. Правда, Наташка и Пашка лазить на нее не решались. Лазил Талалайка. Что видел, о том рассказывал.

Вскоре он доложил:

— Что-то в землю они понатыкали.

Через какое-то время:

— Что-то растет. Прет из земли зеленое.

К середине короткого читинского лета разросся за тюремной стеной огород. Огурцы завязались, поднялся картофель, репа взошла, морковь.

Прошло еще небольшое время. Талалайка снова залез на стену. Видит, Волконский идет меж грядок.

— Волконский идет, — зашептал ребятам. — Остановился.

Через минуту:

— Нагнулся, руку к чему-то тянет.

Не утерпели Наташка и Пашка. Тоже полезли на стену. Вцепились руками в бревна, глазеют на огород.

Нагнулся Волконский к какой-то зеленой метелке. Дернул. И вдруг из-под земли — длинное, желтое, с хвостиком. Разинули рты ребята — впервые видят они морковь.

Соскочили с забора, понеслись по читинским улицам:

— Уродилось!

— Уродилось!

— Что уродилось? Где уродилось?

— Там!

Местные жители вскоре переняли опыт у декабристов. Теперь огороды появились в разных местах Сибири.

Позже, когда декабристы вышли на поселение, им удавалось, правда не под открытым небом, а в парниках, выращивать в Сибири и цветную капусту, и спаржу, и даже арбузы и дыни.

"ОЗОЛОЧУ"

У иркутского купца — богатея помирала жена. Молодая. Красивая. Купец плакал как маленький. Метался от доктора к доктору:

— Спасите! Озолочу!

Получали доктора деньги. Лечили. Но больной становилось все хуже и хуже. Наконец наступил момент, когда уже никто не брался спасти умирающую.

Побежал купец к колдунам и знахарям. Заклинали те, плясали вокруг больной. Огонь разводили, дымили, чадили. Помирает совсем жена.

И вот тут какая-то иркутская старуха шепнула обезумевшему от горя купцу — мол, в Читинском остроге сидит колодник.

— Он доктор. Своих он лечит. Великий искусник.

Старуха сказала правду. Декабрист доктор Вольф был великолепным врачом. До ареста он числился личным лекарем главнокомандующего Южной армией.

Помчался купец в Читу. Бросился к коменданту тюрьмы:

— Спасите! Не забуду! Озолочу!

Долго не мог понять комендант: в чем дело, кого спасать, от кого спасать? Решил, что на купца напали разбойники.

— Да не разбойники. Жена помирает, — стонал купец.

Согласился комендант отпустить заключенного. Посадили Вольфа в телегу. Приставили рядом солдата с ружьем. Поехали.

Вылечил доктор молодую купчиху. Купец от счастья был на десятом небе. Отпуская Вольфа, он поставил перед ним расписной кувшин. Подивился Вольф: что это, мол, такое?

— Вам, — говорит купец. — С огромнейшей благодарностью. От души, от сердца. Внутрь загляни, благодетель, внутрь.

Поднял Вольф крышку, глянул в кувшин. А там полным- полно золота. Нахмурился Вольф. Отодвинул кувшин.

— Не беру. Не беру! Пошли, — сказал караульному.

Уехал Вольф с караульным солдатом, а купец еще долго стоял над кувшином, остолбенело смотрел на золото.

— Не поймешь их, каторжных. Ей — ей, не поймешь!

Своим искусством доктор Вольф прославился на всю Сибирь. Многих он спас от тяжелой болезни и верной смерти. Даже сам генерал Лепарский у него лечился.

Но денег Вольф никогда не брал. Об этом тоже в Сибири знали. Об этом легенды тогда ходили.

"УЛАН-НОРОК"

Братья Николай и Михаил Бестужевы жили на поселении в Селенгинске.

На сотни верст на восток от Байкала тянулись в те годы кочевья бурят. Не жили буряты тогда оседло. Переезжали с места на место, перевозили кибитки, перегоняли скот.

Ехали как-то бурятские семьи, остановились на дневку рядом с берегом Селенги. Видят, тут же, шагах в ста, на пригорке сидит человек. На коленях лежит доска. На доске бумага. По бумаге чем-то загадочным водит.

Заинтересовались буряты. Подошли чуть поближе.

— Смелее, смелее, — проговорил человек. Это был Николай Бестужев. Он рисовал.