Сто рассказов о Крыме

Второй раз на Корфу, уже в начале нового века, Сенявин отправился главнокомандующим, сорокалетним вице-адмиралом. Как отмечает современник: "Народ (на Корфу) кричал «Vivat», женщины бросали вверх свои веера", а русские солдаты мирно, но лихо вышагивали по улице, уже названной к тому времени именем Ушакова, бросая любопытные взгляды на прекрасных гречанок или разглядывая непривычные фигуры албанских легионеров.

А рядом, на материке, были земли, куда с часу на час ожидались французы — земли области Которской, населенной в основном сербами.

Это была земля, политая кровью южных славян и греков в борьбе за независимость. Здесь, как писали современники Сенявина, "каждый камень может служить памятником геройских защит и удалых нападений, всякая скала помнит чью-нибудь мученическую смерть". Люди, жившие на этой земле, сочинили песню, в которой говорилось:

Сенявин, славный генерал!
Спеши, как можно скорее:
Тебя желают бокезские сербы,
Желают тебя, как сыновья отца.

Тут надо сказать, что победа Сенявина на Балканах была почти ровесницей поражения под Аустерлицем. Александр I мог бы оценить ее особенно. Но не оценил, скорее, испугался в запутанной политической ситуации 1806 года. Адмирал еще сражался за Балканский плацдарм, а ему уже преподносили: "Честь имею сообщить вам, что согласно полномочиям, данным мне его величеством императором, я подписал сегодня окончательный мирный договор между Россией и Францией…"

Надо было уходить с Корфу, уводить войска с Балкан, все победы сводились на нет этой бумажкой. Было жалко жертв, трудов, российского престижа. А, кроме того, Сенявин предвидел в Наполеоне неминуемого врага своего отечества.

С неуловимой быстротой менялась политика Европы все десятилетие с 1797 по 1807 год. И вот в 1807 году, подстрекаемая дипломатами Наполеона, Турция — в который уже раз! — объявила войну России, заняла привычную для нее позицию. Сенявин, отойдя от Корфу, поспешил при известии этом к Дарданеллам, ждал, когда турецкая эскадра оставит константинопольские причалы, примет сражение… Дал туркам наконец 10 мая это сражение, в котором "стремительная атака была ужасна". Бой длился 5 часов, окончился отступлением, но не разгромом турок. И на этот раз, как во времена Ушакова, ими руководил отчаянный Сеид-Али, его не так-то легко было разгромить.

19 июня началось новое сражение при Афоне; сотни орудий "изрыгали смерть и гром, колебавшие не только воздух, но и самые бездны морские. При самом конце сражения в трех шагах от Сенявина поражен был двумя ударами вестовой, державший его зрительную трубу. Картечь оторвала ему руку, когда подавал он трубу адмиралу. И в ту же минуту ядро разорвало его пополам и убило еще двух матросов".

Однако и противник его Сеид-Али находился точно в такой же близости от пролетающих ядер. Турки вообще, по словам очевидцев, дрались "с отчаянным мужеством", предпочитая взрывать свои корабли, но не сдаваться.

За победу при Афоне Сенявин был награжден орденом Александра Невского.

А дальше что? А дальше завистливая неблагодарность плешивого щеголя, Александра I, мнившего себя полководцем, дальше та страница, с которой мы начали: "Сенявин доведен до того, что умер бы с голоду, если бы не занимал денег, покуда без отдачи, у всякого, кто только дает…"

Бредет по набережной пожилой человек в порыжелом платье, в худых сапогах, а на юге империи, над нарядной, как праздник, бухтой, стоит город, в памяти которого Сенявин живет молодым капитаном, молодым адмиралом. Седые матросы и жилистые, прокаленные всеми ветрами офицеры в отставке, говоря о нем, перечисляют победы: при Корфу, при острове Тенедос, при Дарданеллах, в виду афонских берегов. С особым удовольствием величают они Сенявина человеком, "не страшащимся жертвовать собою пользе и славе Отечества", и вспоминают, что худшим наказанием по эскадре считалось когда-то лишиться ослепительной, ободряющей, сулящей победы улыбки Сенявина…

Потомству в пример

А вот еще одна страница славы Севастополя и русского флота: на Матросском бульваре стоит кораблик на высоком постаменте. Это первый памятник в Севастополе, поставленный бригу «Меркурий», хотя отлит из бронзы не его уменьшенный образ, а условное подобие греческой триеры. За что же «Меркурию», его капитану Александру Ивановичу Казарскому и всей команде такая честь? Каким подвигом продиктована надпись на постаменте: "Казарскому. Потомству в пример?"

В 1829 году Россия опять воевала с Турцией. 14 мая бриг «Меркурий» и два других русских корабля встретили вдали от своих берегов турецкий флот. Неприятель шел на ветре тремя колоннами, в полнеба развернув могучие паруса: шесть линейных кораблей, два фрегата, два корвета, бриг и еще три одномачтовых судна…