Сто стихотворений

В последний раз во сне тревожном,
Перекосив от боли рот,
Я прокричу неосторожно
Свое последнее «Вперед!».

И ты запомни: я не умер,

Я в бой ушел в последний раз.
В солдатском сердце замер зуммер,
И с миром связь оборвалась.

1966

Холодное утро Цхалтубо

На пиниях иней, как маска на скулах врача.
И очерк горы. И за нею в бездонности синей
Плывут облака, на холодном ветру клокоча.
И пар над провалом. И иней не падает с пиний.

Согрей мое сердце и скорбные руки скорей.

Здесь колются звезды, и ночи безжалостно долги.
Согрей их приветом, далеким дыханьем согрей
И сдунь, словно иней, со старого сердца иголки.

Не сердце, а кактус растет, распускаясь в груди.

И давит на ребра, и гасит ночные светила.
Ты памятью в память скорее ко мне приходи,
Как в жизни и смерти спасеньем ко мне
   приходила.

Я жду тебя, слышишь! За горной гряды перевал

Летит мое слово, а ветер холодный нахрапист,
Его оборвал — и обвалом под камни в провал.
Ни слова. Ни эха. Кончается ночи анапест.

Я жду тебя, слышишь! Гремит водопад, клокоча,

И тень от горы закрывает в тумане долину.
На пиниях иней, как маска на скулах врача.
Я выйду в ущелье. Я каменных гор не раздвину.

Я вслушаюсь в утро, как мальчик в плохие стихи,

Как в грубый подстрочник, который не ждет перевода.
На пиниях — иней. В Цхалтубо поют петухи.
И запахом хлеба спокойная дышит природа.

1967

Эвкалипт

Эвкалипт стоит и стынет
В рваной шкуре, гол и сер,
Как песчаную пустыню
Перешедший дромадер.

Он глядит на снежный Север,

По Австралии грустит.
Прошлогодних листьев веер
На макушке шелестит.

Что он слышит? Ветра ропот,

Дальней бури произвол.
Но закручен, словно штопор,
Уходящий в землю ствол.

Он завяжет без тревоги

Временных явлений связь.
…У меня душа в дороге
Понемногу извелась.

Что-то ноет, как старуха,

По ночам полужива.
А с нее слетают сухо
Прошлогодние слова.

1967

Письмо Ярославу Смелякову из Михайловского после прочтения его книги «День России»