Сто суток войны

«4-я армия. В течение дня части отражали попытки противника форсировать реку Березина у Бобруйска. В 4.00 противник, наведя понтонные переправы, переправил на восточный берег до 18 танков. Попытка переправить вслед за танками пехоту утром была отбита. После ожесточенного боя к 19.30 30 июня противнику удалось переправить до 93 танков и бронемашин и несколько десятков мотоциклистов. Большое количество переправившихся танков направилось в северном направлении на Могилев». Так выглядел этот же день — 30 июня — в «Журнале боевых действий войск Западного фронта».

О входившем в сводный отряд Бобруйском тракторном училище (которое я в записках по ошибке назвал «танковым») упоминается в том же донесении политуправления Западного фронта в Москву, в котором впервые сообщается о подвиге Гастелло. В нем говорится, что курсанты училища ведут разведку в уже захваченном немцами Бобруйске, и о том, как в одной из этих разведок курсант Иванов, получив во время разведки четыре ранения, истекая кровью, все-таки переплыл обратно реку и доложил полученные им данные. Об училище сказано, что за 29 июня оно отбило шесть атак противника.

В некоторых документах, между прочим, упоминается, что какая-то часть немецких танков форсировала Березину под водой. Отрывочные сведения об этом я читал и в других документах, относящихся к другим неожиданным переправам немцев.

Березину форсировал 24-й немецкий танковый корпус. В авангарде его шла 3-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Модели.

По отчетной карте немецкого генштаба, на которой нанесена утренняя обстановка 30 июня 1941 года, видно, что 3-я дивизия Моделя, к этому времени переправившись через Березину у Бобруйска и перехватив перекрестки трех шоссе — на Могилев, Рогачев и Жлобин, — двигалась к реке Ола.

Три года спустя, 28 июня 1944 года, именно этот генерал Модель, уже в чине фельдмаршала, вновь прибыл в этот же район, сменив на посту командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Буша.

В той главе своей истории войны, которая называется «Крах немецкой группы армий „Центр“», Типпельскирх повествует о событиях, происходивших ровно через три года в этих же самых местах, когда главные силы 9-й германской армии были окружены как раз в районе Бобруйска.

Но до всего этого тогда, 30 июня 1941 года, было еще безмерно далеко, и в трагическом положении находились не немцы, а мы.

Из документов за 30 июня 1941 года общая картина происходившего в тот день под Бобруйском кажется более или менее ясной. После двух дней оборонительных боев подвергавшийся бомбежкам и артиллерийскому обстрелу, а сам состоявший из разрозненных частей и почти не имевший артиллерии сводный отряд генерала Поветкина был смят переправившимися через Березину немецкими танками. Какие-то части еще продолжали драться, другие выходили лесами из окружения — одни на Могилев, другие на Рогачев. Командующий 4-й армией генерал Коробков со своими командирами штаба и одним батальоном предпринимал попытки задержать немцев еще раз на рубеже небольшой речки Ола, пересекающей все три идущие от Бобруйска шоссе: на Могилев, на Рогачев и на Жлобин.

Большинство переправившихся через Березину немецких танков, как это показывают дальнейшие события, повернуло после переправы на восток — на Рогачев и Жлобин. Но их разведка, очевидно, выскакивала и на северо-восток, на Могилевское шоссе, хотя дальше на Могилев не пошла, это не входило в тот момент в задачу немцев.

14 «— Какие немцы? — Танки и пехота — Где? — В четырехстах метрах отсюда»

В записках сказано, что мы были уже почти у Березины, когда нашу машину остановили выскочившие из лесу бойцы. Недавно заново проехав эту дорогу, я понимаю, что все было не совсем так, как мне тогда сгоряча показалось. В середине дня 30 июня мы не могли оказаться в километре от Березины, там в это время были уже немцы. В действительности мы совсем немного не доехали до реки, но не до Березины, а, как я теперь понимаю, до той маленькой речки Ола, на которой, на другой переправе через нее, километрах в десяти юго-восточнее, как раз в это время пытался задержать немцев генерал Коробков. И не в двух километрах от Бобруйска, а примерно в двадцати у этой речки Ола, через которую, наверно, переправилось несколько немецких танков с десантами, вела бой та группа бойцов, остатки которой остановили нас на шоссе.

И кто знает: сами ли они спутали Березину с Олой или просто кричали нам о немецких танках и пехоте, только что переправившихся через реку, а мы, держа в уме Березину, решили, что речь идет о ней?

А теперь о самом главном, о чем мне хочется рассказать в связи с этими страницами записок, — о том сплаве героического и трагического, который характерен в эти дни для действий нашей авиации.