Сто тридцать четвёртый "М" (СИ)

Тут всё просто — сначала идём мы, потом по нашему "свету" ссаживается 102-й, и только пото-ом уже, по результату заварки наших весёлых кипятков, ВАР принимает решение — отдать рубежи, отжать рубежи, закрепиться или ну его нахрен вообще, ибо дроиды тоже поумнели. Ну а среди командиров Конфедерации всё чаще стали появляться вполне себе адекватные разумные, да и тактиков стало на порядок больше. В общем — тоже не стоят на месте, и теперь это уже действительно привычная мне война, а не распиаренный порноперепихон двух вооруженных ЧВК на нейтральных территориях для рейдерского отжатия. С беженцев атракенских, кстати, всё и началось. В тот момент, когда на Коррелии разгружались в прямом эфире первые беженцы — до разумных в галактике наконец дошло, что война — это не где-то там, в новостях, а вот она, хнычет, ноет, просит жрать и в тепло. А свой дом потерять насовсем — это оказывается очень легко.

Да и надо бы по прилёту со Скиратами связаться. Тоже что-то у них там такое есть из свежака на обмозговать. Гляжу на кулак — блин, костяшки об панель подразбил, болячки будут. Неприятно. Пока лежал, переваривал в который раз случившееся — держал его костяшками на холодной переборке, не так заметно было. Надо кольто помазать, да ещё заказать. Фишку этого препарата теперь только мои и знают. И, бляха-муха, раз всё равно вставать, так хоть разгрузку сниму. И спать. Сколько времени прошло, а на рожу эту типовую в доспехе, который я же ему и раскрасил под пиндосский ACU, смотреть не могу. Противно.

РОV клона ТР- 0241, позывной\имя "Бур".

Встаю с места пилота, киваю астромеху и нехотя говорю вошедшему улыбающемуся Дэнчу:

— Пост сдал.

— Пост принял. Каф будешь?

— Не, не нужно. Пойду посплю. Двое полных суток ещё лететь. Подними за полчаса до выхода?

— Ты собрался дрыхнуть двое суток? — Дэнч, вот зараза, когда специально хочет — не может, а так ну настолько по-детски изумлённое лицо получилось, хоть падай.

— Нет, братик, просто не хочу лишний раз пересекаться.

— Ну, он не в кают-компании, если важно. Вроде в столовке был, пока я каф заваривал. На, хлебни. Я стараался, — и глазенками так — хлоп-хлоп. Балда. Не знаю, что это слово значит, но Кэп так говорит. Хорошее слово.

Забираю чашку горячего ароматного кафа из рук… всё же младшего братика и спускаюсь в кубрик.

Блин. Сидит. Даже шлем не снял.

— Здравствуй, брат.

Чашка с кипятком почти сама впечатывается в забрало крашеного шлема. Чё ему будет? Не сахарный, поди, не растает.

— Какой ты мне, нахрен, брат, банта пуду? Ты знаешь, через что я прошел? — кажется, меня прорвало или накрыло. Надо успокоиться.

— Нет, — и говорит спокойно так, как я тогда…

— Меня сначала допрашивали. Долго. Было больно. А потом подлечили, накололи бактой и уволили. Просто принесли приказ с увольнением. Знаешь, что это для нас значит? Что головой мотаешь? Это значит переработка. Только пока меня увольняли — оказалось, что я теперь гражданин Республики. Поэтому меня даже на запчасти для раненых не разобрали — нельзя теперь. Меня просто выставили на улицу. В одном спортивном костюме. На Корулаге. Дали пятьсот кредитов в руку и сказали "пошел вон". Зимой. Я взял билет до Корусанта и пришел проситься в единственное место, которое знал, кроме Камино. В Сто второй. Меня даже не пустили на КПП. Всё. Денег ноль, и никому не нужен, понимаешь? Даже своим. А всё потому, что у тебя, гниды, совета спросил, однажды, не подумав, а ты… Я же верил тебе, Заур. Как брату. Мы же воевали вместе…

— …я понимаю, — што-о? Понимаю?

— Понимаешь? — на лицо наползла дикая усмешка. — Я тогда только до "Берёзок" дошел, нажраться хотелось. Варрава наливал. Молча и много. Не спрашивал. А потом он меня в туалете из петли вытащил. Меня. Даг. Шпендик по пояс, двадцать килограмм массы, и меня, девяносто восемь. Из петли. И откачал. Молча. Я не помню даже, сколько я потом пил. Долго. А потом как-то глаза открываю, а в комнате Кэп стоит. Посмотрел на меня, подошел, я думал, убьёт, — на шепот срываюсь, не могу кричать. — Я готов был к тому, что он меня убьёт, ты понимаешь это? Я ХОТЕЛ этого. А он… подзатыльник отвесил. Подзатыльник, Заур… Да лучше бы, блять, отпиздил до полусмерти, — сглатываю вязкую слюну и замечаю сквозь прозрачный визор шлема, как расширились красивые круглые глаза. — Развернулся и пошел. Я думал, уйдёт, и всё, сброшусь с пешеходки. А он встал в двери и говорит, не оборачиваясь "Ну, ты идёшь или остаёшься?". И я пошел, Заур, пошел, потому что он меня не предал. Не бросил. Не забыл. Подзатыльник отвесил и с собой позвал. Я с тех пор кричать не могу и ничего крепче кафа в глотку не лезет — спазм. За дых-ха юсь, — стучу себя в грудь.

— Я… я хочу найти Саррису.

— Тхехехехехехх… Так у Скара спроси, он её видел, когда деньги передавал на жизнь без своего Ордена.

— Скар со мной не разговаривает, — выдавливая каждое слово, почти шепотом проговорил Заур.

— Ну тогда у Кэпа спроси…

— Что у меня спросить? — холодный голос из-за спины подействовал как электрошок.

END РОV