Сто тысяч Королевств

— Вообще-то, если хорошенько поразмыслить, прежний ритуал был более… цивилизованным. Тогдашний вариант учил юного воина не только выживать, но и уважать противника, своего рода воспитывал. Многие девушки позже брали пленников себе в мужья, разве не так? Как видите, они учились даже большему — любить. Нынешний же… ну, и чему он вас учит теперь? Не могу сдержать любопытства.

***

Он научил меня, что цель оправдывает средства, ты, грязная, злобная сука.

А ради желаемого стоит идти до конца, не щадя сил.

***

Я не ответила, и через мгновение Скаймина разразилась вздохом.

— Что ж, — сказала она, — на границах с Дарром заключаются новые союзы, воспринимая его новой силой — и угрозой, готовясь противостоять ей. Учитывая, что на деле это далеко не так… положение в регионе грозит стать весьма шатким. Трудно сказать, чем всё обернётся при данных обстоятельствах.

У меня чесались руки запустить в неё чем-нибудь приличным. Навроде камня для пращи.

— Это угроза?

— Помилуйте, кузина… Я всего лишь делюсь важной информацией. Мы, Арамери, должны заботиться друг о друге.

— Ценю ваше беспокойство. — Я развернулась, намереваясь уйти прежде, чем дам норову вырваться из рук. Но на этот раз меня остановил голос Нахьи.

— Вы победили? — спросил он. — На этой вашей воинской инициации? Возобладали над противником или это он изнасиловал вас на глазах у целой толпы зевак?

Я знала ответ. Правда, знала. И — адски хорошо. Но всё же ответила.

— Я выиграла, — сказала наконец. — В своём роде.

— Да?

Закрой я глаза, и воспоминания тотчас пришли бы сами собой. Шесть лет, шесть долгих лет прошло с той ночи, но запах чадящего костра, истрёпанных мехов и запекшейся крови, запах собственного пота и грязи, после месяца одичалых скитаний, по-прежнему свежо оживают в памяти.

— Большинство поручителей выбирают вояк похуже. — Мой голос был отстранённо мягок. — Чтобы девочке-подростку, едва распрощавшейся с детством, как можно легче было одержать победу. Но мне предназначено было стать эн'ну, и были сомнения, из-за половины амнийской крови, тёкшей в моих жилах. Крови Арамери. У бабушки не было иного выбора, как избрать сильнейшего из наших воителей-мужчин.

Я не расчитывала на победу. Дабы быть помеченной как воин, довольно было выказать одну выносливость; догадки Скаймины были верны — многое изменилось. Но чтобы стать эн'ну, одной стойкости было маловато. Никто не последовал бы за мной, выкажи я слабину и позволь кому-то отыметь себя перед всеми, — весть об этом тотчас разнеслась вороньим граем по всему городу. Мне должно было победить.

— Он одолел вас, — жадно выдохнул Нахья, упиваясь моей невысказанной болью.

Он сощурил глаза под брошенным мною взглядом. Интересно, что он разглядел в моих глазах, в ту самую секунду.

— Из меня вышло хорошее зрелище, — медленно пояснила я. — По крайней мере, порядком, чтобы соблюсти требования ритуала. А потом я ударила его. В голову. Каменным ножом, припрятанным в рукаве.

Это слегка расстроило Совет, особенно, когда стало ясно, что я не понесла. Мало того, что я убила человека, с ним были утеряны его семя и сила, могущие в будущем дать Дарре новых дочерей. Раз уж я сама не была на то способна. Победа лишь ухудшила моё положение. Она не истинная дочь Дарре, полнились и множились слухи. Слишком много смертей ходит у неё за плечом.

Я не хотела его убивать, правда, не хотела. Но, в конце концов, мы были воинами, и тех, кто оценил мою арамерийскую смертносность, была не в пример больше пугливых недоброжелателей. Двумя годами позже меня избрали эн'ну.

На лице Скаймины задумчиво стыло оценивающее выражение. Меж тем, Нахья пришёл в себя, в его глазах клубились столь тёмные чувства, что е находилось слов, дабы описать их. Разве что… злость? или… напротив, горечь? Но и, вправду, что тут удивительного? Как оказалось, сбывались самые дурные предчувствия: во мне было куда больше от Арамери, чем от Дарре. Вот он — предмет моей истовой ненависти к самой себе.

— Он начал носить для вас одну лишь личину, так ведь? — спросил Нахья. Я сразу поняла, какого загадочного "его" тот имеет ввиду. — Так оно и начинается. Голос всё выразительнкй м глубже, губы — полней, глаза — изменчивей. А вскоре — сладкая грёза, верное словцо на языке, пальцы там где надо. — Падший зарылся лицом в волосы Скаймины, будто бы ища поддержки или успокоения. — Ну, а остальное — лишь вопрос времени.

Я ушла, подгоняемая виной и страхом, и более того — ползучим, ненавистным чувством, что независимо, насколько я есть Арамери, — по любому, в том маловато проку, чтобы выжить в этом чудовищном месте. Нет, чтобы жить здесь, определённо, мало было быть одной Арамери. Обуреваемая спутанными чувствами, я и зашла к Вирейну, что и привело меня, в конечном счёте, в библиотеку, — постигнуть тайну своего двоедушья. И наконец, в довершени пути, сюда.

Погибнув.

14. Гулящая Старуха