Читаем Сто тысяч Рю (СИ) полностью

И Рю пошел, невольно прячась за Коршуном, боялся, что у него на лбу написано, что он идет мыться перед поебкой, и от этого было так стыдно, как никогда в жизни.

В прошлой жизни он даже завидовал порой тем девушкам, которых берег: были, конечно, дуры, наивные, просто неприспособленные, но некоторые умудрялись шикарно жить, не делая ничего. Рю, каждый раз отмораживая себе ноги, яйца и сопли в носу, думал о том, что кто-то сейчас сладко трахается в тепле, получая за это деньги.

Из ржавого крана текла вода. Смотреть на нее было не менее страшно, чем на кабинку с растрескавшейся плиткой, на разбитый кафель и черно-зеленый сток в полу. Рю мылся, стоя в кроссовках, закрыв глаза. Сейчас бы лучше обратно, на перекресток. В машину, достать термос с кофе и включить хорошую музыку. Наверное, девки, которые выскакивали потом из машин и бежали на точку, тоже завидовали ему: сидит, нихуя не делает, и получает за это честно оттраханные ими деньги.


- Ты где витаешь? - спросил Коршун, стороживший у кабинки.

- Я сейчас. Там много народа?

- Да нет никого, ты один. Сейчас Выброс будет, какое тут мытье.

Рю охнул, закрутив кран, наскоро вытерся и влез кое-как в выданные Коршуном шмотки. Одежда липла к распаренному телу.

- Хорошо-о! - выдохнул Коршун, проходясь между кабинок, - вымоешься, и сразу жить легче. Баня - единственное, чего мне не хватает здесь.

- А остального хватает? - едко отозвался Рю, выходя наружу.

- Остального, - нарочито хрипло отозвался Коршун, ухватил его за руку, - за глаза.

И поволок к себе, крепко стискивая запястье. Рю едва поспевал за ним. Не успел даже удовольствия от душа получить, хотя не мылся хорошо и спокойно уже три месяца.


По пути в комнату Коршуна здание вдруг тряхнуло, Рю поскользнулся на гладких плитах и едва не упал. В ушах тонко загудело, и паника поднялась из глубины души, неудержимо сильная и иррациональная.

- Спокойно, - сказал Коршун, подхватив его. - Всего лишь Выброс.

- Выброс, - одними губами повторил Рю, и едва не отключился, потому что все гудело, снаружи и изнутри, из самого нутра гудело. Словно перемкнуло его, и тут же носом пошла кровь. Он закрыл глаза, не заметив, как оказался на кровати.

- Плохо? - спросил Коршун, оглядывая его.

- Д-да, - у Рю тряслись пальцы, паника нарастала, требовала бежать, бежать, спасаться. Наверху выла сирена, кто-то что-то говорил или объявлял - плохо слышно было.

- В первый раз всем страшно, - сказал Коршун, сам аккуратно заткнул ему нос кусочком ваты. И, стащив водолазку, ловко перевернул его на живот.

- Не хочу, - сглотнул Рю, подтягивая колени к груди. - Мне страшно.

- Сейчас тебе будет хорошо, - пообещал Коршун, быстро разделся сам и принялся за его штаны, - расслабься,

- Не могу, - высоким, напряженно звенящим голосом сказал Рю.

- Тихо. Это всего лишь Выброс, - пробормотал Коршун, растягивая ладонью презерватив по всей длине.

- Там что? Умирает все сейчас?

- Умирает и создается заново, - фыркнул Коршун, бесшумно забираясь на него, - твари так и прут потом. И хабара много.

- Не хочу.

- Хочешь, - сказал тот, развернул его и накрыл собой. Рю вздрогнул, уперся лопатками в его грудь, и неожиданно для самого себя выдохнул, вздохнул свободнее. Коршун, такой тяжелый, сильный, уверенный в себе, навис сверху, закрыв его от неведомого смертельно опасного Выброса.

- Ладно, - не стал сопротивляться Рю, кое-как расслабился, разведя ноги, - я обещал.

- Обещал, - ухмыльнулся тот, мягко целуя его в висок, - тебе понравится.

И, без прелюдии и предупреждения, развел его ягодицы в стороны и ввел член на длину головки, единым плавным толчком. Рю выдохнул шумно, подался назад, позволяя войти глубже, и одновременно словно спрятался под ним.

- Все, все хорошо, - успокаивающе и низко пробормотал Коршун, целя его в щеку и уголок рта, отчего Рю разомлел, повернул голову, чтоб попробовать на вкус его губы, такие нежные сейчас. Охнул, ощутив член в себе, упругий и горячий, движущийся часто и плавно, но в этот раз его охватило радостное, приятное возбуждение. Самому хотелось дать Коршуну, позволить войти в себя.

- Ты, оказывается, можешь быть хорошим, - тихо усмехнулся тот, уверенно стискивая его член. Лег на бок и потянул на себя, подхватив под колено, и Рю тихо взвыл, усаживаясь на член до конца. Замер, улавливая ощущение, и едва дышал, отдаваясь, пока не почувствовал, что Коршун, прихватив его за ухо, кончает горячо и сильно. Пол едва ощутимо вздрогнул, и кровать тряхнуло, Рю вскрикнул и прижался к Коршуну, выплеснул сперму ему на пальцы.

- Все! - выдохнул он, подбираясь к нему вплотную, извернулся и уткнулся головой в его грудь. Провел ладонью, касаясь мягких темных волос, и закрыл глаза.

- Молодец, - сказал Коршун, - садись, отлично.

Рю тихо засмеялся, а потом чуть не вскрикнул от очередного вскрика далекой сирены.

- Почему тут так жутко?! - воскликнул он, забираясь под одеяло, и Коршуна затаскивая к себе. На кровати было тесно, но сейчас Рю был этому рад.

- Потому что это Зона, - пожал плечами тот, охотно прижимая его к себе, - зато тут можно изнасиловать такого котика.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Изобразительное искусство, фотография / Документальное / Биографии и Мемуары / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература
Неучтенный
Неучтенный

Молодой парень из небольшого уральского городка никак не ожидал, что его поездка на всероссийскую олимпиаду, начавшаяся от калитки родного дома, закончится через полвека в темной системе, не видящей света солнца миллионы лет, – на обломках разбитой и покинутой научной станции. Не представлял он, что его единственными спутниками на долгое время станут искусственный интеллект и два странных и непонятных артефакта, поселившихся у него в голове. Не знал он и того, что именно здесь он найдет свою любовь и дальнейшую судьбу, а также тот уникальный шанс, что позволит начать ему свой путь в новом, неизвестном и загадочном мире. Но главное, ему не известно то, что он может стать тем неучтенным фактором, который может изменить все. И он должен быть к этому готов, ведь это только начало. Начало его нового и долгого пути.

Константин Николаевич Муравьев , Константин Николаевич Муравьёв

Фантастика / Прочее / Фанфик / Боевая фантастика / Киберпанк