Сто тысяч Рю (СИ)

- Пойдемте, такое надо отметить, - решили те, и Рю замер, не зная, что лучше: пойти с Коршуном пить, терпя его издевки при всех, или остаться с ним наедине.

- Я пас, - объявил он, хотя его на самом деле никто и не спрашивал. Оглядел их, направившихся уже к бару, выдохнул тихо, заметив уходящего Коршуна. Может быть, он уйдет с ними, оставив Рю одного?

- У тебя ключей нет, - спохватился Коршун вдруг. Столкнулся с Рю взглядом и, чуть помедлив, подтолкнул его в направлении корпуса. Рю зажмурился на миг, потом зашагал послушно, постоянно ощущая движение Коршуна за спиной, его тяжелые, ровные шаги.

Лестница была сырой - разлили не то воду, не то водку, непонятно было. Рю поскользнулся, едва удержавшись на ногах, и натерпевшийся за день кроссовок поехал по швам, расползаясь на части.

- В таких по Зоне топать - приговор себе подписывать, - заметил Коршун.

- Других нет.

- Значит, нечего и топать.

- Нечего. Но так случилось, - фыркнул Рю, стараясь не подчиняться. Не чувствовать себя без вины виноватым, не прогибаться под чужую волю.

Долговец ничего не сказал.

***

Ничего Коршун не сказал и тогда, когда отправил его мыться. Голодный, похмельный Рю (от водки все еще стоял привкус во рту), оказавшись в тепле, моментально поплыл. И съехал вниз, цепляясь обломанными ногтями за скользкий кафель.

Все приятно звенело, плыло и размывалось. Через какое-то время тепло перестало течь сверху, сквозняк прошелся по влажной коже, а в кабинке показался мрачный Коршун.

- Что с тобой?

- Устал.

- Ты хоть что-нибудь сегодня? – спросил Коршун чуть менее строго, Рю помотал головой и прикрыл лицо ладонями. Напряжение схлынуло. В конце концов, Коршун не совсем монстр. Убивать не станет.

- Почему ты наружу вылез? – спросил Коршун, кое-как поставив его на ноги. Помог одеться, хотя это и непросто было.

- Ну, - Рю пожал плечами, улыбнулся сонно, - я же живой. Я не могу взаперти.

- Я народ подготовить хотел, - нахмурился Коршун, - а ты мне все планы сорвал.

- Тебе гулять можно, а мне нет?

- Звонок для учителя, - отрезал тот, - а ты должен был сидеть, пока я не разрешу.

Рю фыркнул насмешливо и ехидно, ожидая, что ему сейчас открутят голову с корнем, но нет, Коршун и пальцем трогать его не стал. Молча собрал вещи, а потом сменил тему.

- Зачем ты ему вообще понадобился?

- Меня ищут. Я говорил.

- Кто ищет?

- Блядь, - пробормотал Рю, не слушая его и нервно сколупывая краску со стены, - этот лысый мудак едва не грохнул меня.

- Не грохнул бы, - холодно заметил Коршун, - хотел живым уволочь.

- Хотел… - протянул Рю, уткнулся спиной в угол. Коршун окинул его взглядом, пристально-недовольным

- Ну-ка, - потребовал он, придвинувшись ближе, - расскажи мне твою историю.

Рю смолчал, ничего не сказав. Уткнулся взглядом в одну точку, пожевывая губу. Ждал, может быть, чтоб Коршун надавил сильнее - но тот не стал настаивать. Не стал выколупывать правду, как вареное яйцо из скорлупы.

Молча пошел к себе, и Рю ничего не осталось, как последовать за ним.

***

Вдвоем в комнате было тесновато. Возможно, если бы Коршун был приветливее и приятнее, то теснота ощущалась бы иначе. А сейчас все помещение было словно помечено как “территория Коршуна”, и Рю невольно чувствовал себя вторженцем. На втором ярусе кровати у Коршуна были уложены вещи, точно как на советской антресоли. Рю осторожно подвинул их и сел с краю, свесив ноги. Потом одумался, уселся по-турецки и попытался расслабиться. Не думать о произошедшем, а сосредоточиться на приятном. В конце концов, долговцы отнеслись к нему, как к своему. Можно сказать, хорошо отнеслись.

- Твои, наверное, все уже поняли, - сказал Рю задумчиво. Подтянул к себе пластиковый лоток с лапшой, аккуратно прикрытый листом бумаги.

- Какие мои? - хмуро отозвался тот.

- Руководство твое. У вас тут все строго, не прикопаешься: устав, дежурства, все дела…

- Ну? - Коршун сощурился, не понимая, к чему тот клонит.

- А что ну? - Рю откинулся спиной к прогревшейся за день стене, - сейчас придут и выгонят поганой метлой. А то и суд организуют, у вас тут серьезно, я посмотрю. Трибунал. Была одна такая статья за гомосексуализм, ты, наверное, знаешь?

И умолк, откинул бумагу, принялся есть: в горячей лапше плавали кругляши нарезанных сосисок и сушеная петрушка.

- За гомосексуализм… - эхом протянул Коршун, подбираясь ближе. Дождался, пока он доест, и встал, уставившись снизу вверх, стиснул его колени.

- Я серьезно. Выгонят ведь нас из приличного места. Или меня одного. – Рю выскреб вилкой остатки лапши, голодно облизнулся – сам не заметил, как миска опустела.

- Ты как будто раньше в приличных местах не бывал, - хмыкнул Коршун, положил ладонь ему на пах, - чего глаз не видит, того и вовсе нет.

- А, - коротко сказал Рю, - мы за содомию, но против ритуала?

- Вроде того, - хрипло ухмыльнулся Коршун. - Если блядовать не начнешь.

- Я?

- Да. Как дешевая девка.

- Ты хоть раз видел дешевых блядей? - улыбнулся Рю, погладил Коршуна по синеватой от пробившейся щетины щеке. - Это зрелище не для слабонервных.