Сто тысяч Рю (СИ)

- Если я выиграю, - перебил его Рю, - ты от меня отъебешься со своими претензиями. Навсегда.

Хорь одобрительно хмыкнул, убирая автомат, но Женька лишь ухмыльнулся зловеще и кивнул, соглашаясь с условиями.

***

Здесь, на задворках Арены, было еще грязнее, хотя, казалось, куда уж. Рю сидел, рассматривая свои ногти - обломанные, грязные, будто землю ими рыл. Мозги утекли сквозь тело, просочились куда-то в землю – в голове был только туман, черная пелена и мысль: «Нашли! Поймали!».

Нашли, да. Поймали. Столько бегал, и напрасно.

Эхо разносилось по всему зданию, он слышал как объявляли каждый бой - и радовался, что это не его. Кровососов он тоже боялся, как и свободовцев. Но гораздо меньше, чем Женьку.

Рю не хотел идти и драться с ним, потому что это был билет в один конец. Потому что снайперская стрельба по банкам - это совсем другое, чем встретиться вот так нос к носу со смертью. Рю было страшно.

- Интересно, - пробормотал он сам себе, - как слабаки и неудачники в фильмах умудряются побеждать?

Может, для этого надо просто забыть, что ты слабак? Что ты неудачник?

Свой выход он едва не пропустил - в ушах оглушительно стучало сердце, и он едва мог различать посторонние звуки. Свет ударил по глазам, когда он вышел на Арену - как на экзамен вышел. Экзамен на жизнь.

Спрятался за гору ящиков, пытаясь прикинуть, где Женька, стиснул пистолет в ладонях, убеждая, что шанс есть всегда. Сидел и ждал, не высовываясь, хотя можно было начать активно. Но он ждал, потому что не мог ничего другого - страх словно парализовал. Да, это было круто, там в темноте, круто было ответить, мол, встретимся на Арене, и ребята оценили, да только к чему эта крутость, если жить дальше не выйдет?

Счет времени он потерял совсем, не понимал, сколько он тут сидит, и зачем, щеки горели, и никогда еще он не чувствовал себя настолько потерянным. Никогда не думал, что будет по время такой драки сидеть оглушенный, как будто в бреду с температурой.

Столько стараний, и зря.

Оглушенный, заторможенный, Рю не мог пересилить себя - и позволил Женьке подобраться слишком близко. И измученная долгим ожиданием публика взорвалась, взревела, хотя перестрелка была короткой.

Слабакам везет только в фильмах, подумал Рю, свалившись на посыпанный опилками пол, зажав правое плечо, простреленное насквозь. От боли он соображал еще хуже, даже довольный результатом - должны были пристрелить и пристрелили.

Женька подошел ближе, встал над ним, наведя дуло прямо на лоб. От яркого света у черного поблескивающего металла был золотистый ореол свечения.

А ведь все могло быть иначе, подумал Рю, ощущая, как кровь, горячая и живая, толкается сквозь пальцы. Можно, наверное, было не бояться, можно было попробовать подстрелить Женьку, ведь не бессмертный же он. Все можно было бы, если б не страх.

- Твое последнее слово? - ухмыльнулся тот.

В следующей жизни не стану трусом, подумал Рю, закрыв глаза. И почувствовал выстрел, вскрикнул от боли - потому что опять, в правую руку, навылет.

- Вставай, - приказал Женька, - пойдешь со мной к Ветрову. Он будет доволен.

И Рю, стараясь не смотреть по сторонам (где-то там был и Хорь, и Димка, и все остальные), встал кое-как, и, пошатываясь, пошел за ним.

Послушно поплелся, не задаваясь вопросами, зачем, и по какому праву Женька уводит его с Ростка. По праву сильного, видимо. Не смотрел в глаза долговцам, с удивлением провожающим его взглядами. В голове билась, пульсировала одна-единственная мысль - идти вслед за Женькой.

- Ты куда собрался? - спросил Никитин на КПП.

- С ним, - вздохнул Рю, - на Кордон.

- Уверен?

- Да, - ответил за него Женька, довольный, предвкушающий удовольствие. А Рю не стал возражать, подавленный морально проигранной схваткой на Арене.

***

Трава едва заметно колыхалась под ночным ветром, серебрилась в лунных лучах. Температура у Рю и правда подскочила – пары анальгетических уколов было явно недостаточно, он шел, пошатываясь и ориентируясь на женькины берцы. А вот в голове слегка прояснилось от ночной прогулки, сейчас Рю соображал уже, что глупо поступил, опять ушел с Ростка, опять позволил себя увести. Может, прав был Коршун, оставляя его сидеть взаперти? Но ведь он тоже мог приносить пользу, сидеть, к примеру, с винтовкой у КПП.

Женька негромко говорил о чем-то своем, о той жизни, которая полгода назад была у них общей, нераздельной.

- … обрадуется, увидев тебя. Может, - он облизнулся, - даже убивать не станет. А может, и станет, я не могу сказать. Надо же, сбежал он! От судьбы не убежишь… Чего ты молчишь? Не соскучился?

- Ни капли, - буркнул Рю. - От меня кровью прет, а мы по Зоне ночью идем.

- Не ссы, - оборвал его Женька, - главное, до военных около депо дойти.

Его слова оборвал собачий вой, далекий и протяжный в ночи. Женька тут же замолчал, взявшись за автомат, новый, поблескивающий в лунном свете.

- Не ссы, - скомандовал он, явно ничего не боясь. Никогда ничего не боялся, сумасшедший. Рю, с рукой на перевязи, подобрался ближе к нему.

- Всех не перестреляешь, - проговорил он на ухо Женьке.