Стоя на краю

«…Ночью и днем в городах, смешиваясь с людьми, существовало множество невероятных созданий, пугавших „крещеную плоть“. Не стоит забывать, что во времена Тридцатилетней Войны столкновение в лесу с Зеленым Егерем или Чумной Девой воспринималось, как реальная опасность, наравне с разбойниками и дезертирами. В „Дневнике Магдебургского горожанина“ (1635 г.) есть красноречивая фраза: „Самым покойным местом ночлега в пути для христианского странника было кладбище. Ночью погосты пустовали, все обитатели гробов выходили на дороги, чтобы предаваться богомерзким пляскам“. В 1619 году пляски скелетов видят близ Лейпцига и под Веной, а во Франции в 1630 году близ Реймса происходило целое шествие мертвецов. По небу проносятся Дикие Охоты – призрачные всадники, ведомые Зеленым Егерем, лесным демоном Германии и Эльзаса; люди, случайно оказавшиеся на пути всадников, пропадают бесследно.

Моровые девы всех видов и размеров разносят эпидемии по городам. В 1624 году гигантская дева двое суток стояла в окрестностях Труа-Шампань, в окровавленном платье, она держала на руках мертвого младенца, подойти к ней было нельзя, она удалялась, как горизонт, после крестного хода горожан Дева исчезла, но началась чума.

Иногда чумные девы появлялись в виде маленьких плачущих девочек (Силезия, Данциг, Рига), девочка старалась поцеловать руку утешителя, вырастая после этого выше кровель домов. Иной раз Моровые Девы служили хорошим уроком для насильников, описан случай, когда шведские войска надругались над монахинями одного саксонского монастыря. Среди перепуганных женщин была одна монашка-красавица (монахини сами не помнили потом, откуда она взялась). Шведский капитан разорвал на ней одеяние, но слишком поздно заметил пятна на девичьем теле и то, что красавица не отбрасывает тени. Моровая дева могла увязаться за торговым караваном в виде нищенки и проникнуть в город вместе с неосвященным товаром.

Последним из призраков Тридцатилетней войны я упомяну Косаря. Легенды уверяли, что это чудовище порождено не Сатаной, но человеческой жестокостью. На полях кровопролитных битв, в обозах особо отличившихся зверством полков, слышали тяжелое дыхание „подобно тому, как хрипит человек с перерезанным горлом“. Немногие выжившие видели только блеск стального лезвия, „находили тела людей и коней, обескровленные и разрезанные напополам, подобно тому как крестьянки режут крутые яйца волосом“.

Бесформенное чудовище являлось в окрестностях Вербена в двадцатых годах XVII века. Естественно, все вышеперечисленное нельзя принимать на веру, просвещенный век видит в этих странных встречах плод ущербного воображения предков. Но в любом случае фольклорный материал – неотъемлемая часть сознания эпохи.

Не удержусь: в журнале „Новое Время“, кажется, за 1993 год, печаталась подборка материалов из архива НКВД. В 1939-43 гг. по России, Белоруссии, Украине прокатилась волна „дел“, связанных с видениями. Люди получали сроки за „распространение диверсионных слухов и пропаганду мистических настроений“. Так вот, почему-то почти четыреста лет спустя как полуграмотные колхозники и шофера, так и военные, врачи, дачники видели все тех же женщин, бредущих по колено в лесных кронах, огненные колеса, пляшущих мертвецов без головы. Видимо, земля, беременная войной, рождает одинаковых чудовищ во все эпохи».

Евгений Максимов, «Перола барока», первая половина XXI века