Стоя на краю

Через ПМК в инфоцентр Управление Безопасности был направлен экстренный запрос – нас интересовал план здания. Файл пришел немедленно, но имевшиеся данные оказались слишком далеки от реальности, что выяснилось уже очень скоро.

Первыми в этот, с позволения сказать, «храм» должны были войти мои телохранители – тяжелый боевой костюм блокирует разряды импульсной винтовки и способен защитить от пуль малого калибра. Я клятвенно пообещал, что залезу в командирский бронетранспортер и буду следить за штурмом с помощью камер, установленных на БК и башнях танков. Из броневика – ни ногой!

На общую подготовку ушел час. В девять утра округлый Т-350 с тихим урчанием подошел к проломленным его собратом воротам, навел орудие и выстрелил. Почти в упор – что для 122-миллиметрового снаряда какая-то сотня метров! Полетел битый кирпич, осколки серого бетона, поднялся столб пыли. Когда облако рассеялось, я лишь матюгнулся под нос. Однако! Кто бы мог подумать…

Вот что бывает, когда спецслужбы уделяют слишком мало внимания религиозным организациям с сомнительной репутацией. Долгие годы стабильности и уверенность в несокрушимой мощи Империи сыграли с нами злую шутку – чем может повредить государству какая-то дурацкая секта, пределом мечтаний которой является ущербный «рай», доверху заполненный улыбчивыми покойниками в галстуках и на фруктовой диете, пейзажами стиля «любезный пастушок – милая пастушка» и сонмищем дикого зверья с плюшевыми мордами? Нам следовало бы подумать, для чего «Узревшие» заказывают бронеплиты и стеклобетон, чем вызвана их целомудренная любовь к оружию и что именно кроется за медовыми словесами о «спасении» и «бессмертии», цветастыми брошюрками, бесплатными глянцевыми журналами и вкрадчивыми проповедниками с остановившимся взглядом вампиров.

Признаться, ничего подобного я никогда не видел. Самый настоящий наземный бункер. Интересно, это собственное изобретение «Узревших» или некая забытая разработка времен эдак Второй мировой? Они что, к ядерной войне готовились? Вполне возможно, кстати – один из вариантов Конца Света, когда «избранные» уцелеют и начнут строить свой «рай» на дымящихся развалинах!

Здание оказалось «многослойным». Снаружи – кирпичная кладка, под ней бетон, затем стеклобетон, металлические щиты… Высокие двери так же оказались лишь камуфляжем – при необходимости проход дополнительно перекрывался толстенными бронеплитами, совсем как на военных космических кораблях. Если бы в Монсегюре, главной крепости еретиков-альбигойцев XII века, имелось такое оснащение, крестоносцам Симона де Монфора пришлось бы повернуть обратно и с разочарованием покинуть Лангедок.

Первый залп оказался неэффективен, а противник ответил выстрелом противотанкового гранатомета из бойницы – по счастью, на Т-350 была установлена активная броня, танк не получил никаких повреждений и отступил.

– А ведь нам велели вести себя потише, – вздохнул я. – Теперь придется начинать Сталинградскую битву, тут никакие антитеррористические группы не помогут. Майор, ваши предложения?

– Ровнять с землей, – коротко ответил Щур и добавил: – Затыкайте уши, ваше превосходительство.

– Зачем? В бронетранспортере отличная звукоизоляция.

– Тогда не затыкайте…

* * *

– Миша, ну к чему такая кровожадность? – Адмирал неожиданно смягчился и подобрел. – Семьдесят минут канонады, даже в центре города слышно было. Совсем с ума сошел? Твоя стихия – интеллектуальная кабинетная работа, а не участие в полевых акциях. Директору завода вовсе не обязательно лично вставать к станку. Зачем ты туда полез, спрашивается?

– Экспромт, Николай Андреевич. Честно говоря, засиделся.

– Засиделся… Уволить бы тебя. За непрофессионализм. Взялся командовать – командуй грамотно, а ты что устроил? Обязательно было превращать вполне рядовую акцию по нейтрализации религиозных экстремистов в танковый бой под Прохоровкой?

– Вы будете смеяться, но «Узревшие» расположились как раз на улице Танкистов. Без шуток.

– Очень весело… Ладно, никаких санкций не последует, канцлеру и генерал-губернатору я навешал лапши на уши, они вроде бы не в претензии. Этого твоего майора пришлось к ордену представить, чтобы вопросов не возникало. Но тысяча двести убитых – это чересчур.

– Выражаясь канцелярским языком – оправданные потери. Вам их жалко?

– Нет.

– Тогда о чем мы говорим, ваше высокопревосходительство?