Стоящие за твоим плечом

– Ты… Твой папа правду говорил? Ну, что ты к аэропорту попёрлась из-за того… – мальчик кивнул в сторону журналиста.

Вид у него был ещё более взволнованный, чем у Насти.

– Вроде. Не знаю. Ну, когда папе позвонили, и он вышел из комнаты, Энвер начал со мной о барсиках говорить, о том, что они его очень интересуют. Интересовался: правда ли, что коты приходят из старого аэропорта? Спрашивал о чём-то. Нет… Не помню. Мне стало любопытно. Тем более оказалось, что папа тоже о них вроде писал, но никогда ничего не рассказывал. Когда я об этом вспомнила, Энвер ещё как-то странно сказал, что папа, наверное, что-то скрывает, раз даже мне ничего не известно об этом. Утром, пока его не было, хотела дома найти всё о котярах, но нигде ничего не оказалось. У папы так не бывает. Вот я и пошла… А потом уже – когда всё случилось – папа и решил, что это наш гость виноват. Посчитал, что Энвер манипулировал всеми. Не знаю, может, и так.

– Понятно. Это… А что у тебя «папа» да «папа»? Хоть бы раз сказала «мама»? – Антон попытался не то пошутить, не то сменить тему – он и сам-то не понял.

– А… Она умерла. Когда я маленькая была.

– Так… Это… Классная же… Прости.

Девочка пожала плечами.

– Это давно было, всё нормально. Папа попросил об этом никому не рассказывать. Не хочу. Не люблю, когда так смотрят. Желешка, что делать будем? Мы же сами не справимся, – Настя как-то слишком вымученно улыбнулась.

– Ну… У нас обычно Мишка думал, а не я… Деду надо рассказать. И папе твоему. А там видно будет, – Антон погладил барсика на удивление смирно сидевшего рядом с детьми, и не пытавшегося атаковать журналиста, как в прошлый раз в школе.

Глава 7

1942 год. Леса под Псковом

Чуть слышно прошелестела трава, и старший лейтенант Горячев повернул голову на звук.

Через край канавы перевалился один из его разведчиков – Нечипоренко.

– Что там?

– Тихо пока… Не видать никого. Может, он и вовсе не придёт?

– Раньше же приходил? И тоже его никто не замечал. Не боись, Гнат, и ныне он появится…

Разведгруппа старшего лейтенанта лежала в крохотной рощице уже несколько часов. Пробравшись сюда ползком, разведчики замаскировались в кустах и теперь изо всех сил старались оставаться незамеченными.

И было отчего!

На возвышавшемся напротив холме имелся немецкий укреплённый пункт. Зарывшись в землю, фашисты возвели прочные укрепления, поставили пулемёты и теперь могли держать под обстрелом всю прилегающую местность. Так что эти хилые деревца немецкие «Машиненгеверы»[18] могли спилить аж до земли в пять минут. И никто бы не уцелел…

Спрашивается: а зачем тут вообще лежать?

Сплошной линии окопов тут не имелось – местность была сильно заболоченной, и любая ямка вскоре заполнялась мутной торфяной жижей. Так что любое инженерное сооружение тут представляло собою тот ещё образец фортификации. По части дренажа и гидроизоляции в основном…

Так и противник, отказавшись от идеи рытья траншей, занял все имеющиеся тут высотки, установил между ними огневую связь – и быстро пресёк все попытки кого бы то ни было пробраться между ними незамеченным. И к тому же – засеял все подступы минами…

А вот это было совсем фигово…

Ибо именно здесь находился кратчайший путь к весьма интересным и лакомым кусочкам – неподалёку от передовой располагалась большая железнодорожная станция. Ну, по местным, разумеется, меркам…

А через станцию часто проходили эшелоны с пополнением и грузами для войск, осаждавших Ленинград.

Пока ещё была возможность, разведгруппы частенько наводили на эти цели авиацию – и та успешно давала противнику «прикурить».

Понятное дело, что фрицы дураками не были и вскорости, сопоставив кой-чего, приняли меры для пресечения действия разведгрупп Красной армии. Гарнизоны высоток усилили, вызвали минёров…

Первый подрыв списали на случайность.

Но на всякий, так сказать, случай со следующей группой пошли сапёры.

В этой группе потерь не имелось. По одной причине: она так никуда и не дошла – сопровождавшие её сапёры вовремя развернули разведчиков назад.

– Нет никакой возможности там проползти! – авторитетно заявил старшина, командовавший приданым усилением. – Там какой-то изверг постарался от души! Не токмо в землю всякой дряни понапихали – так ещё и кусты с деревьями заминировали! Мы за всю ночь только на полсотни метров и продвинулись…

– Так выждали бы… И на следующую ночь – ещё на полсотни. Не сплошняком же их там понаставили на километр вглубь? – резонно возразил начальник разведки полка, которому доложили о возврате группы.

– Там поутру проходит патруль. И во время этого прохода хаотически разбрасывает мины вдоль тропы. Да, грунт там мягкий, кое-что может и боком упасть… И не сработать, как надо. А может – и рвануть! Да и смотрят они сверху очень даже внимательно! Я на фронте уже не первый год, товарищ подполковник! Финскую прошёл – а там те ещё хитрованы были! Ответственно говорю: в таких условиях работать очень трудно!

– Но – можно?

– Можно… – вздохнул сапёр. – Всё можно. Попробуем… Токмо – одни! Дорожку сделаем, а тогда уж и ваши парни по ней пройдут…