Стоящий у двери

Юрий встал из-за стола, покачиваясь, и вышел из комнаты. Калинин, подумав немного, взял на руки уставшего Ваню и поплелся вслед. Станислав сел обратно на лавку.

– Не хочу про одуванчики. Опять приснится после таких песен, что это у меня запасной не раскрылся. Ну, по последней?

– Крайней тогда уж…

Денис не совсем понимал, над чем смеются парашютисты. Станислав о чем-то умалчивал. Понял ли его Морозов? Или слова Юрия, как и эти особенные шутки, были предназначены только для своих?

– Стас, ерунда это всё… Пропаганда мозги промывает. Юрок всегда будет воевать против кого-то. А ты – за кого-то. – Руслану недавняя ссора настроения не испортила. – Давайте выпьем за то, чтоб завтра нас не стало меньше, чем сегодня. Дэн, поверь, это еще не самый мрачный тост, который тут можно произнести. И от Стаса это во многом зависит. Не слушай Юрка, он тебе еще не то наговорит.

Денис уже едва понимал, о чем идет речь, и не только из-за выпитого. А Морозов продолжил:

– Все-таки за десантников. После этой войны, которая уложилась в несколько нажатых кнопок, я думал, что мы уже списаны со счетов, устарели, как ворошиловская конница против танков в Отечественную. Но мы снова в строю… И списывать нас пока рано. Я прав?

Звякнувшие кружки подтвердили слова. Денис снова вспомнил, по какому поводу они собрались, хоть и за столом осталось только трое.

– Стас, давай «Память» еще раз! Тоже не люблю эти сопливые «Одуванчики»…

* * *

Открыв глаза, Денис не мог понять, почему в ногах кровати сидит Юрий. Он огляделся в поисках Станислава, но наткнулся взглядом на Семена Калинина. Давно они тут? Нет, наверное, его и разбудил стук двери, просто после вчерашнего трудно было проснуться, слишком устал.

– Проснулся? Ну, давай поговорим. Пока Стаса нет…

И привстав, Юрий перевернул лежанку. Денис закрыл голову рукой, чтобы не удариться об пол, но подняться на ноги не успел: его подняли сильным рывком и отшвырнули к стене. Что происходит?! Вчера Юрок был мрачен, но не было повода так разозлиться, за что?

– Надоело ждать! Ты мне сейчас всё расскажешь. И никакой Станислав тебе не поможет. Калина, держи его!

Равный Денису по силам Семен смог его удержать, только заломив руку под немыслимым углом. В плече и кисти вспыхнула боль, двигаться оказалось уже невозможно. Юрий хлопнул по столу какой-то сложенной бумагой:

– Вот это ты собой притащил. Рассказывай, что ты знаешь о бункере, кроме этого. Вообще всё, что знаешь.

Боль прояснила голову, но Денис еще не понимал, чего от него хотят. Вчерашний разговор о боеприпасах и жирующем метрополитене не был поводом для того, чтобы прямо с утра морду бить. А уж бумажки какие-то ввели в полное недоумение. Он хотел задать вопрос, но Калинин вывернул плечо еще сильнее, и тут уж стало не до слов, сдержать бы позорный крик боли.

– Мне нужно знать, много ли в бункере боеприпасов. Потому что я теперь знаю, где они хранятся. – Юрок смотрел на Дениса сверху вниз, потому что распрямиться, не вывихнув руки, было невозможно. – Понятное дело, их арсенала ты не видел… Думаю, он не пустой. Но кое-что ты знаешь наверняка: сколько ваш отряд принес патронов?

Денис молчал. Кулак Юрка целил в лицо, но вдруг нырнул вниз, выбив воздух из легких.

– Сколько? Из-за одной цинки я подставляться не буду! Ну?

Даже если бы захотел, он не мог ответить. Это сделал за него Станислав, появившийся вдруг в комнате:

– Много. Со станции Семеновская вышли девять человек, из которых не меньше пяти несли груз. Посчитай сам, Талибан!

Новое слово пробилось к сознанию даже сквозь боль. Денис не слышал раньше клички Юрия, само слово показалось знакомым, связанным с чем-то нехорошим. Новый удар заставил окружающий мир поплыть перед глазами, отдало болью в шее, и только потом онемевший подбородок начал гореть огнем. Денис видал потасовки и пожестче, но никогда при этом его не держали за руки стальным захватом! Противный страх ожидания и беспомощность положения только усиливали боль. Он все же сумел чуть уклониться, и кулак впечатался повыше глаза. Кровь тут же потекла из рассеченной брови, капая на пол.

Какие-то потрепанные листки, зажатые в руке Юрия, по-прежнему вызвали недоумение. Да он их видит в первый раз в жизни!

– Что это? – спросил Денис.

Удар по лицу был несильным, но внезапным. Денис дернул головой, снова что-то хрустнуло в шее, боль отдавала в плечо. Громыхнул голос Станислава:

– Хватит! Уймись, Талибан! Калина, отбой, отпусти его!

– А сколько можно с ним уже по-человечески?! Не колется, гнида.

– Потому что он ничего не знает. Не видел эти бумаги никогда. Он только проводник до бункера.

– Так он же был там! – Юрок остывал понемногу, но недостаточно быстро.

– И что? Он там два раза был. Но чтоб такое начертить, нужно жить внутри, и мало того, иметь под рукой схемы всей инфраструктуры. Кто предоставит эту информацию чужаку? – Станислав, не доверяя больше Юрию, просто сел перед ним на стол, готовый блокировать любое лишнее движение.

– Пацифист ты, Стас! – усмехнулся Калинин. – Кого жалеешь? Он не наш, допросили – и в воду. Никто за него не спросит. Или ты греха боишься?