Стойкость

Положение было действительно сложным. Отгрузка продовольствия, горючего, боеприпасов производилась с очень многих станций, разбросанных по всей нашей обширной стране. В местах отправки возникали, и довольно часто, трудности: то не хватало рабочих рук, то автомашин и лошадей для доставки продовольствия со складов в вагоны. Иные станции занесло снегом, требовались люди для очистки подъездов к ним. А где взять рабочих, когда каждый человек нужен на своем месте? Иногда поезда простаивали на запасных путях, не хватало угля для паровозов. Словом, помех, трудностей было так много, что всех их не перечислишь. Из Москвы на такие станции поступали грозные телеграммы с требованием немедленной погрузки и отправки вагонов, но они мало помогали делу. Узнав о возникших затруднениях, Штыков спешил сам к месту отгрузки. И первым делом устанавливал связь с местными органами власти и при их помощи устранял причины, сдерживающие отправку грузов. Живое слово о жизни и борьбе ленинградцев поднимало людей. Превозмогая страшную усталость, каждый старался помочь чем мог осажденному городу.

В Тихвине, куда прибывали поезда, тысячи рабочих и солдат круглые сутки разгружали составы и заполняли продовольствием подходившие непрерывной лентой грузовики. Загруженные машины уходили в дальний путь, дорога протяжением 190 км была плохой, за двое суток делали едва-едва один рейс. Продовольствие доставлялось в Ленинград в размерах, только-только обеспечивающих новую, но все еще голодную норму. Можно легко себе представить, насколько усложнилось бы дело, если бы пришлось завозить продовольствие не из Тихвина, а из Подборовья и Заборья, отстоявших на 120 км дальше.

Вскоре расстояние завоза сократилось более чем на 130 км. 54-я армия под командованием И. И. Федюнинского оттеснила немцев на запад. Поезда с грузами начали поступать на станции Войбокало и Жихарево. Пробег машин стал на коротком плече — 55 км. И все же завоз продовольствия оставался незначительным, метели и морозы ограничивали движение по озеру, у водителей машин не было опыта перевозки грузов по льду. А в Ленинграде люди голодали и с мучительной болью ждали хлеба.

Областной и городской комитеты партии посылают несколько сот партийных работников на ледовую трассу. Здесь они личным примером увлекали людей на борьбу с трудностями. Жданов обращается с письмом к личному составу ледовой трассы.

В обращении не скрывалось, что осажденные терпят невероятные лишения и их судьба висит на волоске. Каждое слово письма глубоко проникало в сердце водителей машин, рабочих, солдат. Дорожные части, преодолевая невероятные трудности жестокой зимы, проложили шесть путей через озеро: три в одном направлении и три в обратном. Это позволило устранить встречное движение и делать два-три оборота в сутки. Ледяной ветер обжигал лицо, пронизывал до костей, коченели руки, но люди шли на штурм Ладоги.

Дорогу регулярно очищали от снега, через образующиеся на льду трещины, достигавшие 2–4 м, перебрасывали заранее сколоченные мостики из бревен. Темп движения машин возрастал. Через несколько дней пропускная способность фронтовой дороги увеличилась. С восточного берега на западный доставлялось более 1,5 тыс. т грузов. Такой рост перевозок радовал и вселял надежду на улучшение снабжения населения, если бы не появилась новая беда.

Ириновская железная дорога (от Осиновца до Ленинграда) оказалась не в состоянии доставлять на расстояние 55 км даже один железнодорожный состав в течение суток. На станции Ладожское Озеро стали скапливаться грузы, а Ленинград по-прежнему переживал мучительные дни, хлебозаводы имели муки на один-два дня.

На железной дороге не хватало топлива для паровозов и даже воды: водокачки на ряде станций от сильных морозов застыли. На железнодорожников сыпался град упреков, угроз, но больше всего их терзало собственное бессилие в выполнении своего долга. Нередко бывало, что служащие и рабочие станций, обмораживая руки, ведрами носили воду в тендер паровоза, чтобы продвинуть состав к месту назначения. Поездные бригады шли в лес рубить деревья, заправляя паровозы сырыми, мерзлыми дровами, которые не горели, а шипели. Лишенные тяги поезда двигались при помощи двух паровозов со скоростью 10–12 км в час. Сжигали сырых дров много, а сила пара ничтожна, приходилось делать частые остановки, на которых долго нагоняли пар. Чтобы ускорить движение, на некоторых станциях стали держать под парами дежурные паровозы. Как только поезд прибывал на такую станцию, паровоз заменялся дежурным, заранее заправленным немного подсушенными дровами. Машинистам, кочегарам и кондукторам поездов увеличили норму хлеба на 125 г, чтобы поддержать их силы для выполнения столь важной и тяжелой работы.