Стоит только пожелать

Смерть. Говорят, что закоренелых грешников ждет Ад. А я была грешницей. В детстве мама садилась рядом со мной с маленькой карманной Библией и мы разучивали молитвы. Она часто водила меня в церковь. Папа говорил, что она была ангелом во плоти. Но оказалось, что даже ангелы смертны. Мама ушла неожиданно, а когда почувствовала, что приходит её время встретиться с Богом, которому она так усердно молилась и в которого так искренне верила, позвала меня и просила присмотреть за сестрами. На иконке, которую она носила с детства и не снимала до самой смерти, я клялась, что сделаю все, чтобы Габриэлла и Розали были счастливы, что буду сильной и заберу себе все несчастья, предназначенные нам троим. Мама заснула навечно с блаженной улыбкой на устах. С того дня я ни разу не была в церкви. Сперва я злилась и обвиняла Бога в смерти мамы. Почему Он не спас её? Неужели она не была достойна долгой счастливой жизни? Как Он мог оставить сиротами нас с сестрами?! Постепенно боль притупилась, но от храмов я продолжала держаться подальше. Мне казалось, что я не смогу переступить порог божьей обители после стольких лет, прожитых без молитв. Я забыла все, что читала в Библии, да и саму книжку в сердцах хотела выкинуть. Не было сил видеть вещь, которую так часто держала в руках мама! Но Библия пропала, а позже, когда остыла, я нашла её под матрасом у Габриэллы. Я знала, что сестра часто одна ходит в церковь и рассказывает Розали о Боге. В душе я понимала, что это должна бы делать я, но это было выше меня. Когда нужда постучалась в двери нашего дома, я была готова пойти на все, только бы не дать нашей семье пойти ко дну. Я была твердо уверена, что в борьбе за лучшую жизнь и за выгодный брак как путь к этой самой жизни все средства хороши: обман, воровство, соблазнение. Одна единственная мысль билась в моем сознании — мысль о сестрах, о нежной чистой Габриэлле и жизнерадостной цветущей Розали, которым придется продаться или старым извращенцам, или уродливым богачам, если я отступлюсь. И я грешила, ни на секунду не задумываясь о своей душе, добровольно пробивая себе дорогу в Ад. Но если это и есть то самое царство Дьявола, то не надо мне никакого Рая! Тепло, ласка и милый знакомый голос, как же хорошо…

… Очнулась я, все еще мерно покачиваясь, но уже не так плавно, как на волнах. Видимо, Дьявол не захотел забирать меня и не только вернул в земную жизнь, но и услужливо отдал на руки моему «принцу». Леон дремал, откинувшись на мягкую спинку и прижимая меня к груди. Легкое дыхание касалось моей растрепанной макушки. Даже думать не хочу, что у меня на голове. Зато грязного старого рубища как не бывало, на мне было простое, но невероятно приятное на ощупь платье. Интересно, кто меня переодевал?

Надо мной послышался резкий вдох. Мужчина явно проснулся, а вот я, напротив, притворилась, что крепко сплю. Сама не зная, что на меня нашло, я прикрыла веки и замедлила дыхание. Сильная рука, до этого покоящаяся на моей талии, начала медленно поглаживать меня вдоль спины, в то время как вторая заправила за ушко выбившиеся прядки, мягко обхватила мой подбородок и осторожно запрокинула мое лицо. Я удержалась и не открыла глаза, когда почувствовала его дыхание на своей коже. Теплые губы прижались к шее и скользнули вниз, к краю выреза, пусть скромного, но все же. Мелькнула мысль, что ему стоит только слегка потянуть за шнурок на корсаже, и вырез перестанет быть скромным. А ведь под платьем у меня ничего не было!

Цепочка поцелуев завершилась в самом низу, там, где начиналась ткань, и губы отправились в обратный путь, только на этот раз не остановились на ямочке между ключиц, а добрались до приоткрытых губ. Кажется, я сейчас в первый раз в жизни упаду в обморок…

— Дыши, — шепнули мне прямо на ушко.

А я и не заметила, как забыла вдохнуть! Распахнув глаза, я увидела перед собой стальные глаза, которые сейчас не обжигали холодом, а напротив, полыхающим в них жарким огнем заставляли мурашки бежать по коже.

— Что… как…? — никак не могла я выдавить из себя ни одного связного предложения.

— Что случилось? Тебя собирались казнить за божественную красоту и бездну очарования. Видишь ли, некоторые святые отцы мнят себя и впрямь святыми. Этим достойным ученым мужам невдомек, что все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо. Лишь взглянув на тебя, они тут же попали под твои чары и немедленно решили, что это все происки Дьявола. Ну, мне удалось донести до них, что я, в отличие от них, фанатичным благочестием не страдаю и готов после смерти прогуляться в Ад. Они пытались что-то сказать мне по поводу спасения моей бессмертной души, но я не внял их речам и оставил молиться за себя, грешника и богохульника. Ты проспала почти два дня. Ожоги и царапины практически зажили, синяки сошли. Мы уже дома, во Франции.

— Вы спасли меня… — еле слышно прошептала я.